Марк Алданов, Живи как хочешь, том 1

• 1. При всей своей правдивости она умела себя це­нить, и отчасти поэтому ее ценили другие. Но в Рос­сии ей не везло.
• 2. Они живут в пределах уголовного кодекса. Зато в этих пределах недурно устраиваются.
• 3. Под Мажентой австрийцы выпустили восемь миллио­нов пуль, а убили только десять тысяч французов. - Это составляет восемьсот пуль, чтобы убить одного врага, совершенно непроизводительная трата металла.
• 4. Кажется, кто-то писал, что до сорока лет человек живет на проценты со своего ор­ганизма, а потом на капитал. Вы, конечно, и процен-
• 5. Каждая удача от вина становится втрое при­ятнее, а каждая неудача без него втрое тяжелее.
• 6. Громадное большинство людей иногда отдается непреодолимой потребности в хвастовстве и что ха­рактер человека сказывается в том, как часто и в ка­кой форме он это делает.
• 7. Уж если кого осуждать, то не кинематогра­фических магнатов, а тех писателей, которые ради денег с ними работают, а потом, как аристократы мысли, над ними очень элегантно насмехаются. Они зарабатывают, так сказать, вдвойне.
• 8. Я знаю, что в современном театре признаются главным образом пьесы с вывертами. Нужно, чтобы действие было где-нибудь в раю или в аду, чтобы оживали и весело болтали мертвецы, или чтобы все начиналось с конца, или чтобы была выведена какая-нибудь не­что люди, даже музыкальные, даже правдивые, часто лгут, говоря о своих предпочтеньях среди знамени­тых пианистов или скрипачей. «Только профессиона­лы и могут сказать, кто лучше играет то, а кто это. Любители же, неизвестно зачем, почти всегда при­вирают».
• 9. У нас декорации стоят бешеных де­нег. Хорошие драматурги теперь пишут пьесы с од­ной декорацией.
• 10. На­полеон имел один единственный недостаток: он считал всех людей негодяями и потому был неразборчив в назначениях. Это его и погубило...
• 11. Везде зло, везде ложь, везде беспорядок! Я думаю, столь ужасного времени никогда в истории не было. И если б для этого были хоть какие-либо настоящие причины! Нет, все человеческая глупость.
• 12. Поверь моему опыту, это не­обходимо ! Человеческая душа требует поэзии, требует обря­дов. Церков, монархия, армия этим завоевали души людей. Теперь люди потеряли веру, монархия отжила свой век, войн, надеюсь, никогда больше не будет, - что ж, надо завоевать человеческую душу другой обрядностью. Жаль только, что мы еще не научились выполнять паши новые об­ряды так же хорошо, как военные выполняют свои.
• 13. Я никогда не мог понять, зачем люди доискиваются недостат­ков в человеке. Каждого человека, все равно большого или маленького, надо судить не по худшему, а по лучшему что в нем есть.
• 14. Первые три картины действительно недурны, - сказал Альфред Исаевич без жара. Он очень хвалил в глаза писателей только тогда, когда ничего у них приобретать не собирался.
• 15. Первые три действия недурны, - повторил Пемброк, ничего не желавший прибавлять к своей оценке и взвешивавший каждое слово: так цари, под­писывая рескрипты, строго различали: «неизменно к вам благосклонный», «неизменно к вам благосклон­ный и благодарный» и «неизменно к вам благосклон­ный и любящий вас»...
• 16. Вы опоздали с восстанием, демократы всегда и везде опаздывают, - не опоздайте же хоть с бегством...
• 17. Я не думаю, я просто спросил... Лучшие лю­ди, каких я знал, были евреи. Худшие люди, каких я знал, были тоже евреи.
• 18. Писать надо так, точно посылаешь телеграмм, и не про­стой, а срочный, по тройному тарифу за слово.
• 19. Со­ветские писатели погибают, во-первых, от рабства, во-вторых, от отсутствия разнообразия в быте, в-тре­тьих, от свирепого упрощения жизни. Всего этого искусство не выносит. Вас же всех губит то, что вы не дышите родным воздухом. Поэтому, говорю с глу­бокой скорбью, русская литература дышит на ладан.
• 20. Уж на что Турге­нев подходил для роли посла русской культуры: зна­менитый писатель, прекрасно владел языками, свет­ский человек, богатый, гостеприимный, западник по взглядам. У нас и была такая легенда, будто он в Па­риже всех знал и его все знали. На самом же деле он говорил Драгоманову, что не имеет в Европе ни малей­шего значения: «Едва знают мое имя»... Наполеон III дал аудиенцию ка­кой-то английской или американской даме. Спросил ее, долго ли она предполагает оставаться во Франции. А она ему в ответ: «Нет, государь. А вы?» Вот так и я, входя во французские, в английские кружки, всегда чувствовал, что я в них не задержусь, как Наполеон на троне.
• 21. Мой добрый знакомый биолог Гексли когда-то говорил, что в истории бывали народы, обходившие­ся без веры в Бога, но народов, обходившихся без веры в колдунов и привидения, никогда не было... Мудрые восточные цари приглашали к себе на сове­щания, вместе с государственными людьми, волхвов и чародеев.
• 22. Забавно, что прочнее всего держались в истории договоры и уч­реждения, созданные психопатами. Версальский трак­тат писали Клемансо, Вильсон, Ллойд-Джордж, Тар-дье, на Берлинском конгрессе орудовали Бисмарк и Дизраэли, все очень умные люди, правда? И от их дел через несколько лет ровно ничего не осталось. А вот дело Священного Союза держалось лет сорок. А кто придумал Священный Союз? Прежде всего по­лоумная баронесса Крюденер. Текст же писал Бер-гасс, не полоумный, а совершенный психопат и по­клонник графа Калиостро.
• 23. Почти все прави­тельства установили в виде инфляции кару для чест­ных людей и привилегию для менее честных.
• 24. На войне, говорил генерал Бурбаки, надо «спасаться впе­ред». Так и в революции. На худой конец можно еще «спасаться назад». Но нельзя спасаться, стоя на одном месте. А мы именно это и делали в 1917 году.
• 25. Меня всегда раздра­жали две породы людей: живчики и нытики...
• 26. Да и Гоголь вечен потому, что все его взяточники в сущности симпатичны...
• 27. В первый год своей службы он еще думал о том, что переводил, но скоро заметил, что самые лучшие из переводчиков переводят все почти механически, и перевод у них выходит превосходный. Его отличная память облегчала работу.
• 28. «Они все» были его сослуживцы. Из них многие находили, что независимо от пользы для человечест­ва, их организация имеет большое достоинство: пла­тит прекрасное жалованье, дает возможность путе­шествовать в хороших условиях, останавливаться в дорогих гостиницах, есть и пить в отличных ресто­ранах, встречаться и даже знакомиться с самыми известными людьми мира, вообще получать много удовольствия, а этим надо особенно дорожить еще и потому, что скоро все учреждение пойдет к чорту, так как начнется третья предпоследняя. Эстеты же с усмешкой добавляли, что уж если наблюдать истори­ческие зрелища, то лучше всего из первого ряда кре­сел.
• 29. Это, видит Бог, трудное дело: сочетать с лжи­востью общие места. Они подали миру великую на­дежду, которой осуществить не могут. И быть может, никогда в истории не существовало такой школы ли­цемерия, как эта организация.
• 30. Когда министр хотел увеличить силу своих слов или высказать суждение особенной важности, он не только повышал голос, но повторял одну и ту же фра­зу и подбирал синонимы. Переводчики знали эту чер­ту его красноречия и очень ее ценили: она облегча­ла перевод.
• 31. Пожилой человек, становясь министром, не может себя переделать, приобрести новые привыч­ки рассуждения, да еще в год или два, а они редко остаются у власти много дольше, и человечество не может ждать, пока они научатся своему делу. Гово­рят, их преимущество именно в том, что они «све­жие люди», что у них нет профессиональной дефор­мации. Но, во-первых, никаких свежих мыслей у них нет, а во-вторых, они тотчас подчиняются профессио­нальной деформации своих подчиненных.
• 32. Если вам деловой человек говорит, что его не интересуют день­ги, то, поверьте, это значит, что он хочет заработать сто процентов на капитал!
• 33. Объединение в одном произведении разных видов ис­кусства может быть чрезвычайно плодотворно. Вспом­ните, какое огромное значение имело когда-то созда­ние оперы, объединившей драму с музыкой.
• 34. Вопрос о том, зачем ему нужны еще сотни миллионов франков в дополне­ние к уже нажитым сотням миллионов, просто не приходил ему в голову; а если бы пришел, то он вер­но с недоумением ответил бы себе, что тут никакого «зачем» быть не может. Столь же бесспорно было то, что деньги и реклама тесно между собой связаны; при помощи денег реклама достается очень легко, а при помощи рекламы, хотя и далеко не с такой лег­костью, можно наживать деньги.
• 35. У него появились и искренние, правда немногочислен­ные, поклонники: они просто не допускали мысли, что можно нажить сотни миллионов и быть ограниченным или даже туповатым человеком.
• 36. Он не был злым человеком: коэффициент не­доброжелательности, дающий возможность различать и классифицировать людей, был у него незначителен: он почти никому не желал зла.
• 37. Он, как большинство богатых людей, определял раз­мер пожертвования в зависимости не от того, на что просили, а от того, кто просил.
• 38. Он говорил общие места, но говорил чрезвычайно уве­ренно, бойко, громко и с таким видом, будто знал по­доплеку всего, какие-то важные тайны, top secret. Этот тон действовал, если не на всех, то на очень мно­гих. У Делавара язык и голосовые связки были уст­роены так, что его всегда слушали внимательно, осо­бенно в первые минуты.
• 39. Как многие люди, он был почти лишен способно­сти на себя оглядываться. Делавар не был ни цини­ком, ни лицемером; не был даже лгуном, - посколь­ку тщеславие может не переходить в лживость.
• 40. Свои дела они устраивали хорошо, хотя и тут никакой гениаль­ности не проявляли: составляли богатство чаще всего по воле случая, иногда потому, что были очень на­стойчивы, хитры и беззастенчивы. Вдобавок, огром­ные состояния создавали далеко не самые одаренные из них; наиболее смелые и умные, напротив, нередко разорялись или ничего не достигали.
• 41. По опыту истории «люди с Уолл-стрит» могли бы знать, что в громадном большинстве случаев диктатуры кончаются худо и для диктаторов, и для их друзей. Но они историю знали плохо и, несмотря на тяжелые уроки в прошлом, все же верили, что най­дется настоящий, хороший, прочный и долговечный диктатор.
• 42. Как это учебники зоологии определяют хищ­ников? Большие, сильные, очень ловкие животные с тонким обонянием и плотоядным зубом, правда?
• 43. Слишком много было в «цивилизованном мире» лжи и ее худшего рода, самообмана. Теперь все ста­ло обнаженней, грубее и правдивей... А может быть, и вообще никакой цивилизации в мире не было, а бы­ла иллюзия, порожденная техникой, а? Мы же что-то наперед вышивали прекрасное, вот как Пушкин иногда наперед писал в черновиках рифмы, а потом подби­рал к ним божественные стихи.
• 44. Овернский губернатор де Монморен, получив после Варфоломеевской ночи приказ Кар­ла IX об истреблении протестантов в его провинции, ответил королю: «Я слишком почитаю ваше величе­ство, чтобы признать вашу подпись на этом приказе подлинной; если же она, чего избави Бог, подлинная, то я слишком почитаю ваше величество для того, что­бы исполнить ваш приказ». Вот как поступают поря­дочные люди.
• 45. Современный коммунизм организован так, что он автоматически втягивает в себя все, что плохо лежит: плохо лежит в переносном, моральном смысле. Кроме того, он для молодежи имеет огром­ную притягательную силу.
• 46. Какой же может быть спор без аксиом, общих для обеих сторон?
• 47. Во всяком случае музыка единственное вечное искусство, хотя ее губит радио. Литература идет к концу, прежде всего в силу перепроизводства. В мире выходит, кажется, около ста тысяч книг в год. Таким образом литературная известность становится чистой иллюзией. Никто никого не знает, никто никого не читал.
• 48. Он был знаменит, поскольку им мо­жет быть ученый: человек сто в мире хорошо знали, что именно он сделал.
• 49. Между тем история наук по­казывала, что все теории, даже самые прославленные, живут лишь ограниченное время.

В Индии называются Махатмами разные мудрецы, живущие в пещерах.

• 50. Организм понемногу изнашивался. Он теперь следил за своим телом, как следят за врагом, подумывая, от­куда придет неожиданный удар.
• 51. Женщины все-таки лучше мужчин, - ответи­ла она, вспомнив о Гранде. - Они переменчивы? Но в этом их сила. Только тупые, ничего не ищущие лю­ди не меняются и не меняют взглядов. Женщины и должны были бы управлять миром. Вот как в шахма­тах, где самая мощная и самая опасная фигура - жен­щина. Мужчины этого не понимают... Гранд говорит, что у меня «комплекс Клеопатры»...
• 52.

Деньги главный интерес в жизни громадного большинства людей, хотя они зачем-то это отрица­ют... Эврипид говорил, что за большие деньги мож­но подкупить и богов.

• 53. Итальянское: «Кто хочет нажиться в один год, тот попадёт на виселицу через полгода».
• 54. И я терпеть не могу золотую середину, все промежуточное, все, что ни то, ни сё: грэп-фрут, голос контральто, белые стихи, французскую радикал- социалистическую партию.
• 55. «Он как тот банкир, о котором говорили, что он не может вернуться к себе домой на извозчике: орга­нически не способен сказать правду и всегда сообщает извозчику неверный адрес»...
• 56. Конт делил все человеческие побуждения, ко­торые он называл Аффективными Моторами, на де­сять разрядов. Есть пять форм Интереса: Питатель­ный, Половой, Материальный, Военный, Промышлен­ный; затем две формы Честолюбия: Гордость и Тще­славие; затем Привязанность, Уважение и Доброта, иначе называемая Всеобщей Любовью или Человеч­ностью.
• 57. Надо стро­го отличать то, что вышло, от того, что должно бы­ло выйти. У нас и люди, и мысли, и настроения раз­ные. Из одной бани, да не одни басни. Мешанина.
• 58. Понимают ли са­ми физики, что они взорвали вместе с атомом? Они взорвали наши аксиомы, всё наше мышление, наши религиозные чувства, наш общественный строй, быть может, даже свою собственную веру в науку. Добавлю, что подарили они человеку эту штучку именно в то время, когда во всей красе выяснилось, как глуп и слаб человек, когда, единственно по причине его глупости и слабости, столь многое и без физиков трещит в ми­ре. Вот первое в истории открытие, которое, родив­шись на свет Божий, немедленно, в несколько минут отправило в лучший мир сто тысяч человек. У других открытий хоть таких крестин не было.
• 59. С нами случилось несчастье, повергшее нас в полную растерянность: мы лишились аксиом! Да. Тра­гедия современного человечества в том, что у него аксиом больше нет. Признаем прямо, что нет для лю­дей единого пути к счастью, единого пути к освобож­дению. Надо выработать систему обоснованной клас­сификации.
• 60. В зависимости от того, какие человеческие потребности удовлетворяет счастье, и от того, как оно их удовлетворяет, у Канта можно найти и классификацию: счастье «экстенсив­ное», - ударение делается на числе потребностей; «интенсивное», - ударение на степени удовлетворе­ния; и «протенсивное», - ударение на продолжитель­ности счастья.
• 61. Мысли приходили ему од­на за другой. Как всегда, он боялся, что их забудет, старался запомнить при помощи какого-либо мнемо­нического приема, каждую при помощи какого-либо одного ключевого слова.

Марк Алданов, Живи как хочешь, том 2

• 62. Альфред Исаевич к этому привык и любил это. Может быть, больше всего любил в жизни ложную занятость своего дела. Каждый день он встречал множество людей, при чем с маленькими бывал почти так же ласков и любезен, как с известными. Он по природе был устроен так, что при встрече даже с малознакомым человеком не мог не спросить его о здоровье жены.
• 63. Мы в России были положены в холо­дильник: кто не сгнил, тот законсервировался. Другие, как я, не писали, а думали, думали о том, что мож­но было бы писать и как можно было бы пи­сать, если б вообще там можно было писать. Это не значит, что из России посыпятся шедев­ры, как только она станет свободной. Огромное понижение умственного и морального уровня ска­жется на всех, даже на самых лучших.
• 64. «Странные вещи происходят в искусстве: сначала выдумываешь человека, а позднее находишь его в жизни!»
• 65. «Надо исходить из того, что люди неизменно поступают вопреки требованиям здравого смысла: женятся на тех женщинах, на которых им жениться не надо; объявляют войны, когда их пора­жение математически неизбежно; строят большие го­рода на болоте, как Петербург, на лагунах, как Вене­цию, или по соседству с вулканом, как Помпею; бар открывают в самом неподходящем месте, в темной тесной комнате, и у стойки ставят неудобные узень­кие высокие стулья без спинок, так что ни сидеть, ни пить нет охоты»...
• 66. Быть аптекарем менее не­приятно, чем быть врачом. Врачи губят людей, а мы только их соучастники. Кроме того, как аптекарь, я зарабатываю больше. По крайней мере пока. Скоро, верно, нас разорят налоги.
• 67. Тот же Шарко, умнейший чело­век, на старости лет говорил, что в результате своей долгой врачебной практики, верит только в одно лекарство: в хи­нин. Да и то больше потому, что повредить оно никак не может.
• 68. Вы как-то мне сказали, что честное слово - вещь условная: его будто бы в принципе надо соблюдать, но если это влечет за собой что-либо пе­чальное, то можно и не соблюдать.
• 69. К счастью, есть богатые люди, которые не могут связать двух слов и которым очень хочется увидеть свое имя в печати. Это одна из бесчисленных форм тихого умопомешательства. Для таких людей я клад.
• 70. Патетические сцены, как хорошие шутки, чтобы быть удач­ными, должны быть краткими.
• 71. Он думал так­же о том, что теперь несколько месяцев будет есть каждый день, и недурно есть, в этом самом малень­ком ресторане, поглядывая на красивых женщин. --«По-французски это называется «полоскать глаз», очень милое выражение... Мне давно, давно нужно пополоскать глаз»...
• 72. Это как на хороших пароходах тре­тий класс из вежливости называется туристским, - сказала с сердитой шутливостью Надя.
• 73. Как многие не очень даровитые артисты, он стал режиссером.
• 74. Делавар отдавал должное его опыту и знанию дела, хотя про себя думал, что Пемброк рутинер и слишком стар. Они ни разу не ссорились; трения, конечно, бы­вали, но всегда легко улаживались, - Альфред Исае-вич знал, что большего в отношениях между деловы­ми компаньонами и требовать нельзя.
• 75. Принцип кинематографа в совмещении двух начал: во-первых, конфликт, т. е. напряженная трагедия, и во-вторых, промежутки здо­рового смеха.
• 76. Театр, быть может, слишком искус­ственный жанр, вроде скульптуры памятников или батальной живописи, - думал он. - За два часа на сцене совершается больше событий, чем в жизни за десяти­летие. Сцена всегда все огрубляет и не может не огрублять.
• 77. Зачем же они продава­лись, если не для популярности и не для денег? Они скажут, что им нужно было «непосредственное обще­ние со зрителями», «вибрирование аудитории». Едва ли народу нужна именно новизна звуков, он ее и не замечает, и нет ничего хуже умышленной новизны. Новизна приходит сама собой и почти никогда не приходит, если к ней стремятся нарочно. Всякое сколько-нибудь значитель­ное произведение искусства пишется симпатическими чернилами: только настоящий читатель находит проявитель. Он поймет, что хотел сказать писатель, и то новое, что он внес, хотя бы форма новой и не казалась. Тысяча читателей найдется. И каждый писатель должен оставить хоть одну свободную книгу, и писать ее нужно всю жизнь, не заботясь о единстве настроения и стиля.
• 78. Между художественным руководством и второй фи­нансовой группой шла глухая борьба, не обостряв­шаяся оттого, что они встречались редко. Мосье Луи с мрачной шутливостью называл ее «борьбой льва с акулой».
• 79. Она в десятый раз перебирала в памяти то, о чем думала: «За коммунистами правда, а главное, скоро будет и сила. Сила всегда со временем становится правдой, надо только продержаться. Если они по­бедят, то кому придет в голову попрекать их пре­ступлениями, все равно выдуманными, преувеличенны­ми или действительными? То, что казалось преступ­лением, станет подвигом, будут говорить о величии их души: они не боялись проливать кровь во имя своей идеи, они брали грех на свою совесть...
• 80. Мы с вами, так сказать, поляризованы в разных плоскостях. Ваш ум­ственный свет поляризован в плоскости жулика, а мой в плоскости Дон-Кихота.
• 81. В четырнадцатом веке состоялось официальное сви­дание германского императора Вячеслава с фран­цузским королем Карлом VI. Император был запой­ный алкоголик, а король тихопомешанный. И при­дворные никак не могли устроить встречу: когда у короля светлый промежуток, император совершенно пьян; когда император в виде исключения трезв, у короля припадок безумия...
• 82. Поздновато: именно не успею дать ключ... Ста­рость сама по себе была бы еще не очень дурным возрастом: страстей больше нет, ума прибавилось, ошибок делаешь меньше...
• 83. А что это значит: дилетант? Буквально: un homme qui se delecte, наслаждающийся человек.
• 84. Я теперь смотрю на жизнь немного со стороны. Саха­рина, однако, терпеть не могу и в жизни, и в искусстве, и в философии... Прежде я еще мог писать... А теперь я, как люди, которые потерпели крушение и из спа­сательной лодки смотрят на встречный пароход. Я даже и сигналов не подаю. Пароход не видит и про­ходит мимо...
• 85. Им будто бы именно рабы нужны, это и называется партийной дисциплиной... «Моисей был все-таки в об­щем прав, десять заповедей хорошая вещь. Есть до­статочно способов жить, не нарушая уголовного ко­декса, вот как живет Делавар».
• 86. Он говорил ей, что у женщин есть тридцать прелестей: три красные - гу­бы, ногти, щеки, - три белые - кожа, зубы, руки, - три черные, - глаза, брови, ресницы - перечислял на память все тридцать. Она слушала не без удоволь­ствия, но думала, что этот прославленный делец глуп.
• 87. Он оказался недурным имитатором и отлично подражал кинематографическим звездам. Этот род дарования всегда изумлял Яценко, - сам он был со­вершенно его лишен; обладали же даром подражания нередко ограниченные и даже просто глупые люди.
• 88. Взята была прекрасная идея, в которую почти ни­кто из основателей не верил, пытались объединить людей, которых объединить невозможно, в дело вошли люди, ставящие себе совершенно разные цели, примазались и господа, никаких целей, кроме лич­ных и скверных, не имевшие. Получилось что-то не­нужное, порой уродливое, вводящее людей в заблуж­дение, дающее несбыточные обещания, порождающее ложные иллюзии. И Лига Наций, и ООН...
• 89. «Мы все только ходим около жизни, кое-что интуицией чувствуем, но немно­гое. Иначе мы и жить не могли бы.
• 90. Слишком много иронии, - сказал с досадой старик. - Ирония хорошая вещь, но не надо ею злоупотреблять. Ею злоупотребляют только очень несчастные люди. Мне еще можно, а вы молоды, бодры, умны. Будем говорить без иронии,
• 91. Ультра-обманщики, в отличие от обманщиков-просто, говорят о своих планах совер­шенную правду, с полным основанием предполагая, что им все равно не поверят: люди будут искать в их словах скрытого смысла, конечно какой-нибудь скры­тый смысл найдут и таким образом попадутся на удочку. Так делал Гитлер. Обманщики расходятся с честными людьми, но ультра-обманщики с ними схо­дятся.
• 92. Увидите, теперь Европа расцветет, как только я оттуда уехал. А в Соединен­ных Штатах наверное начнется кризис, а? Такое мое счастье!..
• 93. Мудрый Спиноза сказал, что свободно­му человеку ничего не нужно, тем более, что все в мире одновременно и плохо, и прекрасно.
• 94. Сам Марсель Пруст бессмертен, если можно так выразиться, мерт­вым бессмертием: его читают, но не перечитывают. Он был органически неспособен ценить красоту мира.
• 95. Добавлю, что вы, как громадное большинство писателей, все упрощаете. Простите, что вам говорю это. Но, быть может, мы больше никогда не увидим­ся, отчего же на прощанье не сказать? Вы даете только первое приближение к истине... Вы думаете, что вы знаете людей? Так думают все писа­тели. Это чистейшая иллюзия. В ваших произведе­ниях вы сами составляете человека, поэтому он вам и ясен. Так часовых дел мастер знает часы, которые он сам же собрал. А в жизни с людьми, не вами сочи­ненными, вы теряетесь.
• 96. В нашем зигзагообразном прогрессе надо в сущности лишь немного способство­вать преодолению обезьяны в человеке, больше ни­чему.