Геннадий Рябов

Любые вершины эфемерны, работать надо

Геннадий Рябов, 48 лет, профессор, ректор педагогического института иностранных языков (иняза).

- Геннадий Петрович, давайте для разминки начнем с самого простого вопроса - как стать ректором (можно на собственном примере)?

- Раньше ректоров назначали, министерство отбирало из резерва. Демократические перемены привели к тому, что их стали выбирать. Я был первым ректором в инязе, которого выбирал весь коллектив. Это был длительный и не всегда приятный процесс. Март 1988 года, предвыборная компания, 4 кандидата. По итогам голосования предпочтение отдали мне. Естественно, я постарался затем, корректируя свою программу, учесть все наработанное коллегами.
- Вы не перечитывали ту свою программу? Как завершили Вы свою первую ректорскую пятилетку?

- Как раз в этом году смотрел - практически все пункты той программы выполнены. По многим направлениям идет развитие, ставятся новые задачи - и в учебной, и в научной работе, и в плане бытовых условий. На одном из предвыборных собраний меня спросили - «с чего Вы начнете?». Я сказал: «с крыши».

- В каком смысле?

- И в переносном и в буквальном. Дело в том, что в течение многих предыдущих лет в институте протекала крыша. Теперь не течет. Хотя если иметь в виду финансы, то крыша над нами и сейчас не очень прочная.

- Давайте открутим киноленту обратно. Как Вы попали в иняз? Вы- нижегородец?

- Нет, я из Самарской губернии. Родился и вырос в селе. Не знаю почему, но еще в школе тянуло к языкам. Хотя, конечно, хорошую языковую подготовку в сельской школе получить было невозможно. Отец погиб во время войны и я его практически не знал. Мать была служащей, работала в сельском райисполкоме. Она всегда интересовалась литературой, играла в сельском драмкружке, ставшем потом народным театром. Сыграли свою роль и учителя - литературы и английского. Выступал я в школьном театре, и голос мне ставили, учили читать стихи и прозу.

- А после школы?

- Поступил в строительный техникум в Куйбышеве. Я обычно об этом не рассказываю, но было же. В техникуме я тоже активно участвовал в самодеятельности и еще повезло мне - там был кружок английского языка и даже английский театр. Последний год учебы был тесно связан с практикой. Там я получил первую запись в трудовой книжке - плотник- бетонщик на заводе железобетонных изделий в Куйбышеве. Поработав год и подойдя к последнему экзамену, я окончательно понял - не то. Панели, пропарочные камеры... Техникум, собственно, выбрала мама. Она не могла меня одна обеспечивать, а тут и стипендия была выше, и профессия солидней. Параллельно с техникумом я учился еще и в вечерней школе. Закончил школу и, не дожидаясь экзамена в техникуме, решил поступить в институт. Для мамы это был сюрприз, не думаю, что приятный. Из справочников я узнал, что в Горьком есть иняз и только что открылся переводческий факультет. У меня был свой образ переводчика и работы переводчиком (как сейчас понимаю, несколько идеализированный). В 1963 году я приехал в совершенно незнакомый город сдавать экзамены, и сдал их.

- Вы думали, что через 25 лет станете ректором этого вуза?

- Конечно, нет. Я хотел освоить язык и поработать переводчиком. С этого все началось. Дальше вся жизнь связана с любимым инязом. Мне везло на учителей, они сформировали мой кругозор и интерес к профессии. Переводческий факультет я закончил с отличием, остался на кафедре теории и практики перевода. Там и прошагал всю иерархическую лестницу - от ассистента до заведующего кафедрой. Потом был деканом переводческого факультета.

- Среди героев моих материалов все чаще встречаются переводчики. Генеральный директор московской «Европы плюс», директор Нижегородского филиала R-Style... Как Вы думаете - то, что переводчики возглавляют радиостанции и компьютерные фирмы - это случайность или закономерность?

- Я не думаю, что это неожиданно. Наш институт и, в частности, переводческий факультет дают основательную и широкую подготовку в профессиональном, в человеческом, в организационном плане. Вы привели всего два примера, я мог бы этот ряд значительно расширить. Где только наши выпускники не работают - от таксистов до директоров крупных внешнеэкономических объединений и от школьных учителей до сотрудников ООН. Наш факультет, еще в бытность мою деканом, решил, что раз в пять лет мы будем организовывать встречи выпускников. В октябре 1992 года прошла очередная такая встреча. На эти встречи, кстати, в большем составе приходят выпускники первых выпусков. Что касается студентов, то они у меня делятся на тех, кто со мной учился и тех, кто у меня учился. Я практически всех знаю, особенно на отделении английского языка, где преподаю.

- Геннадий Петрович, Вы, конечно, не помните, но лет 12 назад я сдавал Вам экзамен кандидатского минимума по языку и меня тогда поразило сочетание Вашей требовательности, временами граничащей с жесткостью, и предельной доброжелательности. Вы всегда так принимаете экзамены, это Ваш стиль?

- Начну с того, что я Вас все-таки тогда запомнил. Мне понравились и Ваш ответ и Ваш подход к освоению языка. Трудно о себе говорить, но я действительно очень стараюсь, чтобы требовательность сочеталась с доброжелательностью. Один из моих принципов - не смешивать профессиональные, рабочие отношения с чисто человеческими. Я могу прекрасно относиться к человеку, быть с ним в друзьях, но если есть претензии по работе - я ему их выскажу. Бывает, что и жестко. В большинстве случаев это не влияет на человеческие отношения.

- Годами складывалась в городе иерархия вузов - университет, политех, строительный, водный. Страна наша шла своим путем и иняз, естественно, был несколько на отшибе. Изменились ли сейчас место и роль иняза (или лингвистического университета, кажется так он сейчас называется)?

- Знаете, я не поклонник переименований, но в руководящих сферах часто смешивают название и содержание, потому не хочется казаться хуже, чем ты есть на самом деле. Государственную аттестацию мы прошли, ждем решения правительства. Место и роль иняза, конечно же, изменились. Иностранцы давно подметили один парадокс - существование иняза в закрытом городе. Более того, наш вуз был открыт в 1937 году - попробуйте это все объяснить. Нет худа без добра. Благодаря закрытости города нам пришлось разрабатывать свою систему, свою методическую концепцию и не случайно Министерство образования России определило нас Российским координационным научно-методическим центром по иностранным языкам. С открытием города резко изменилось и положение института, возросла востребованность. Прежде мы готовили в основном учителей, сейчас спектр существенно расширился. В этом году мы проводим эксперимент по переходу на многоуровневую систему подготовки. Если раньше уже на первом курсе студент попадал в глубокую колею, по которой все пять лет и шел, то сейчас первые два года отведены под общеязыковую и культурологическую подготовку. Затем студент может либо пойти по основному направлению и готовиться к получению степени бакалавра, либо выбрать какую-то боковую ветвь и стать, в конце концов, муниципальным работником, стюардессой, гостиничным работником, гидом-переводчиком... Различны программы для будущих учителей обычных школ и учителей спецшкол, одними из первых в России мы начали подготовку преподавателей для вузов. На переводческом факультете разработаны и реализуются при участии преподавателей ведущих университетов США, Франции, Германии новые программы подготовки специалистов по международному маркетингу, менеджменту, бизнес-информатике.

- Переводческий факультет был в свое время чуть ли не единственным способом и мир посмотреть и себя показать. Что изменилось сейчас?

- Подход. Мы сейчас не только готовим учителей и переводчиков, но шире работаем с населением города, региона. При институте совместно с Германией, Францией созданы культурно-образовательные центры, уже прошли первые недели культуры, в процессе создания американский центр. В договоре, подписанном президентами Ельциным и Клинтоном, кроме общих фраз о сотрудничестве в области образования, есть совершенно конкретная фраза: «Открыть в Нижегородском институте иностранных языков американский культурный центр». Знакомство с культурой других стран - не только расширение кругозора наших людей, но и другой взгяд на самих себя. Пытаясь войти в европейское и американское культурно- образовательное пространство, мы как бы со стороны смотрим и на себя, на свою культуру. Иностранцы тоже много для себя получают, знакомясь с нашей культурой, так что это улица с двухсторонним движением.

- А семейство Ваше тоже связано с инязом?

- Мы с женой одновременно тут учились, но друг друга не знали. Нас оставили работать в институте, но познакомились мы не здесь, а в Лондоне, по время первой заграничной турпоездки. Как шутят друзья - мы нашли друг друга даже в лондонском тумане, значит, это судьба. Сейчас Ксения Марковна - доцент на кафедре, была в числе организаторов первой в городе частной школы. Дочь в этом году закончила медицинский институт, сыну 11 лет, пока хочет стать адвокатом. Наши увлечения тоже с годами меняются. В свое время мы с женой активно занимались египтологией, потом устраивали дома вечера по искусству разных эпох - что-то вроде кружка для друзей и знакомых. Сейчас меня больше интересует музыка - начиная от американских мюзиклов (тем более что я читаю курс лекций по американской культуре) до Шнитке, Губайдуллиной и Денисова.

- Вкусы у вас западные.

- Знание языков давало кое-какие преимущества и всю литературу, которую называют запрещенной, мы прочитали давным-давно - либо в переводах на другие языки, либо на русском, но в американских библиотеках. Так я познакомился с Чонкиным, с доктором Живаго, с книгами Оруэлла.

- Как любят спрашивать американцы - в чем же Ваш продукт? Что выпускает Ваш институт и Вы лично как его руководитель?

- Я не знаю, получается ли это у нас, но основная цель факультета и каждого преподавателя - выпустить Человека. Как и в любом производстве есть брак, но практически все преподаватели (их около 400 на 6 факультетах) стараются добиться именно этого. Коллектив у нас сложился дружный и на факультетах во многом напоминает тесную семью. Здесь есть свои плюсы и минусы, каждый друг о друге знает все и даже больше, но, благодаря этому, создается атмосфера теплоты и доброжелательности. Все праздники и дни рождения отмечают вместе, преподаватели, особенно младших курсов, ходят со студентами в театр и проводят с ними много времени помимо учебного.

- Как часто вы бываете за границей и в чем основные отличия систем образования?

- Последний раз был два года назад на курсах по менеджменту в американском городе Сиэтле, в университете. А до этого я в 1982 году преподавал полгода русский язык в американской школе (до сих пор с теми школьниками переписываюсь), а в 1986-1987 годах работал в министерстве образования штата Нью-Йорк, мы разрабатывали учебный план и программу по русскому языку для американских школ. Читал также три курса лекций в университете. Побывал в 200 школах, от очень богатых, до которых расти еше нашим вузам, до очень бедных, которым далеко и до наших школ. Мы часто идеализируем не видя. По многим направлениям подготовки специалистов у нас уровень выше. Американцы несколько лет назад выяснили, что пятиклассник советской школы по математике и физике примерно соответствует семикласснику американской. Что касается методики обучения иностранным языкам, они сами признают, что наша значительно лучше. У них ведь проще - едешь на полгода в другую страну и в языковой среде осваиваешь язык. У нас этого нет, приходится изобретать интересные методики.

- Мой школьный учитель часто повторял, что в царской гимназии, где он учился, знание языков было таким же обязательным, как умение танцевать. Если новые гимназии и лицеи восстановят традиции, иняз станет не нужен?

- Напротив, он станет нужен гораздо больше. Для школ, лицеев и гимназий нужно будет готовить учителей. Мы сейчас открыли кафедру латинского языка, будет греческий - в гимназиях нужны классические языки. Факультативно даем студентам итальянский, испанский, японский, португальский. Одновременно помогаем и преподавателям, владеющим этими языками, реализовать себя в учебном процессе. Студент наш имеет сейчас широкий выбор дисциплин и может освоить много профессий и обрести много специальностей.

- Что-то мы все о серьезном. А были у Вас какие-нибудь смешные случаи в американской школе?

- Когда я подружился со своими школьниками, они мне рассказали, что приехав в аэропорт встречать человека из России (в 1982 году) они ожидали, что на трапе появится здоровый бородатый мужик в тулупе и в валенках, с красным флагом в одной руке и бутылкой водки в другой. Кстати, и у нас многие считали всех американцев миллионерами. Это к вопросу о стереотипах и пропаганде. Еще встретил одесский юмор в Штатах. Посмотрел меню и спрашиваю официанта: «какой сорт кофе вы мне посоветуете?» Он отвечает: «Вы хотите хорошее название или хороший кофе?»

- Позвольте свой «фирменный» вопрос: любимая фраза, цвет, геометрическая фигура?

- Фраза - «Спешите делать добро». Цвет - воды и неба, голубой. Меня на отдыхе всегда притягивают вода, лес и просторы. Отдыхаю только на природе - есть дом в деревне. С фигурой сложнее. Но когда сижу на каких-то совещаниях, чаще всего рисую треугольники, иногда квадраты. Только не круг.

- Вы одновременно посланник иной культуры у нас и наш представитель в иных культурах. Наверное, это помогает вам объемно воспринимать жизнь?

- Конечно. Многоязычие накладывает свой отпечаток. Мы-преподаватели иняза иногда ловим себя на мысли, что и по-русски говорим с английскими интонациями. А американцы недавно на конференции в Киеве упорно пытались выяснить - из какого же я штата. Мне нравится заниматься своим делом. Я отказался в жизни от многих должностей (высших административных и партийных), потому что они не были связаны с моей профессией. Даже став ректором, я не бросил читать лекции. Моя профессия - это мой твердый тыл. Тем более, что любые вершины эфемерны, надо совершенствоваться. В плане управления вузом я считаю себя бизнесменом, менеджером. Стараюсь не идти на поводу у текучки (текучка, правда, тоже старается не отпускать далеко), планировать развитие на несколько лет вперед. Считаю, что у нашего института большое будущее.

- В какой стране вам очень хотелось бы побывать?

- В Японии. Они, развивая современную технику, умудрились сберечь свои традиции. Это и нам совсем не помешало бы.