Экзюпери А Цитадель

А. де Сент Экзюпери, роман Цитадель:

Ты поймешь суть каравана, увидев его в пути. Забудь тщету слов и смотри: на пути каравана пропасть, он обходит ее; скала - он огибает ее; если песок слишком мелок, находит песок плотнее, но всегда он идет туда, куда идет.
Семечко, росток, гибкий ствол, твердая древесина - это ли дерево? Чтобы понять, не члени.
Нет ответа, который истощил бы любопытство. Вопрошающий отверзает бездну.
Смысл жизни похож на новый колодец, он углубляется каждый день.
И царство мое - вовсе не овцы, не поля, не дома и не горы, оно - то, что объединяет их, превращая в единое целое.
Дом противостоит пространству, традиции противостоят бегу времени.
Что мне за дело до выгод и невыгод? Человек не скот на откорме, любовь для него важнее пользы. Но как любить дом, если в нем хаос, если, идя по нему, не знаешь, куда придешь?
Несправедливость сегодня окажется справедливостью завтра.
Тот, кто, желая понять сущность дома, разбирает его, видит кирпичи, черепицу, но не находит ни тишины, ни уюта, ни прохлады, которым служили кирпичные стены и черепичная крыша. Кирпичи, черепица - чему способны они научить, если распался замысел зодчего, который объединил их воедино?
Вождь не тот, кто способен хранить ведомых; вождь - тот, кто с помощью ведомых способен сохранить себя.
Я вижу, сколько опасностей грозит моему кораблю. Вокруг бушует беспокойное море неведомого. Мне предлагают все новые и новые курсы. Любой путь возможен, потому что всегда возможно разобрать построенный храм и сложить новый. Он не будет лживей старого и не будет истинней, не будет грешней и не будет праведней.
Никогда не украсить храм, если что ни год возводить новый фундамент.
Вечным кажется людям доставшееся им царство. Очевидность всегда кажется незыблемой. Обжившись на корабле, люди не замечают моря. Оно для них рама, что обрамляет их корабль.
Смысл жизни в том, на что она потрачена. Смерть садовника не подкосит дерева. Но сруби плодоносящее дерево, и садовник будет убит.
Прежде всего, нужно строить корабль, снаряжать караван, возводить храм - они долговечнее человека. Люди с радостью будут тратить себя на то, что драгоценнее их самих... Но чего ждать от человека, если трудится он для насущного хлеба, а не ради собственной вечности? Я напрасно потратил бы время, обучая таких работников законам архитектуры. Дом - подспорье их жизни, и бессмысленно тратить на него эту жизнь. Дом - средство, и ничего больше.
Горюют всегда об одном - о времени; которое ушло, ничего по себе не оставив, о даром ушедших днях.
Ошибается обыватель, веря в незыблемость покоя, защищенного стенами дома, - любой из домов в опасности.
Кедр не спит, день и ночь он ведет борьбу, оборачивая в глубинах ствола себе на пользу те же самые частички враждебного мира, которые могут послужить его погибели. Кедр растит себя каждую секунду.
Их сгноило призрачное счастье потреблять готовое. Не бывает счастливых без рабочего пота и творческих мук... Они сами привязали себя к кормушке в хлеву и сделались домашней скотиной. Они приготовили себя к рабству.
Они поделили все, даже жизнь они поделили на две части, и обе эти части лишены всякого смысла: сперва они достигают, потом хотят наслаждаться достигнутым. Все видели, как растет дерево. Но когда оно выросло, видел ли кто-нибудь, чтобы оно наслаждалось своими плодами? Дерево растет и растет. Запомни: завоеватель, превратившийся в обывателя, погиб.
Благословен нескончаемый обмен отданного и полученного, благодаря ему можно отдавать все больше и больше, полученное укрепляет тело, душу питает отданное.
Прекрасный танец рождается из желания танцевать. Когда хочется, танцуют все, даже те, кто танцует плохо. А что остается, если пропадает желание? Мертвая выучка, бессмысленное зрелище.
Любой неудачный шаг помогает удачному, а удача ведет к цели и того, кто промахнулся, они идут к ней рука об руку.
Ни мать, ни отец не видят, что ребенок вырос. Его неспешно лепит время, и в каждый миг он таков, каким должен быть.
Чего хотеть, когда лежишь у кормушки? Ради чего стараться? Ради хлеба? Им кормят. Ради свободы? Но в пределах своей крошечной вселенной они свободны до беспредельности.
Плохо, если человек подавил толпу. Но это еще не безысходность рабства. Безысходное рабство там, где толпе дано право уничтожать человека.
Не ощущая себя частичкой царства, люди, сами того не замечая, понемногу ссыхаются и пустеют, потому что все вокруг обессмыслилось. На взгляд все осталось прежним, но бриллиант, если он никому не нужен, становится дешевой стекляшкой.
Не вещность питает, а узел, благодаря которому дробный мир обрел целостность.
Сотрудничая, вы становитесь единым целым и целое, нуждаясь в каждом, каждого обогащает.
Все вещное существует и так, ему не нужны жертвы. Умирают ради спасения незримого узла, который объединил все воедино и превратил дробность мира в царство, в крепость, в родную, близкую картину. Тратят себя ради целостности.
Человека ведет не логика и не мудрость, мне нужна новая картина, а картины творят художники и ваятели.
Заблуждение не противоположность истины, оно тоже храм и выстроено из тех же камней, но по-другому.
Властвуют не суровостью - доступностью языка.
Противостоят друг другу только слова, а человек, поднимаясь ступенька за ступенькой вверх, видит все по-иному, и нет для него никаких противоречий.
Совершенство годится только для музеев. Вы запрещаете ошибаться и, прежде чем начать действовать, хотите обрести уверенность, что ваше действие достигнет цели. Но откуда вам известно, что такое будущее? Вы никогда не победите, если прогоните художников, скульпторов и выдумщиков-изобретателей.
Башня, город и царство подобны дереву Они - живые, ибо рождает их человек. Человек уверен, что главное - правильный расчет. Он не сомневается, что стены воздвигаются умом и соображением. Нет, их воздвигает страсть. Человек носит в себе свой город, он хранит его в своем сердце, как дерево - семечко. Вычисления, расчеты - оболочка его желания. Контур... Если город должен родиться, всегда найдутся расчетчики, которые правильно сделают расчет. Но они только помощники. Если считать их главными и верить, что их руки создали город, ни одного города не вырастет больше в пустыне. Они знают, как строятся города, но не знают почему.
Вы распоряжаетесь, а не увлекаете. Вы - несведущие свидетели. А темные силы, что напирают, да, напирают на стены царства, не станут дожидаться ваших распоряжений, - захлестнув, они погребут его под собой.
Безнадежно запутывалось дело. Один и тот же поступок выглядел благородным в глазах одного и низким в глазах другого, великодушным и одновременно жестоким.
Когда зерно покрывается плесенью, не перебирай зерен, поменяй амбар. Если люди ненавидят друг друга, не вникай в дурацкие причины, какие они нашли для ненависти... Поиск справедливости только укрепил бы весомость причин, подтвердив правоту одних и вину других. Он укрепил бы озлобление наказанных и самодовольство оправданных. И вырыл бы между ними пропасть.
На словах можно фокусничать как угодно, но что создашь с помощью фокусов?
Я не навязываю мира. Принудить к миру - значит создать себе врагов и растить недовольство. Действенно лишь умение обратить в свою веру, а обратить означает и приютить. Протянуть каждому удобную одежду по росту... Они ненавидят друг друга, потому что не умеют понять. Но если научить их видеть целое, они станут помогать друг другу и служить ветру.
Искусство рассуждать - это искусство обманывать самого себя.
Росток вовсе не средство, которое отыскало семечко, чтобы превратиться в ветку. Семя, росток и ветка - это совместность возрастания.
Износив былое царство, люди, сами того не подозревая, требуют нового. Ребенок, став мужчиной, вырос из материнских объятий и будет страдать от неприкаянности до тех пор, пока не найдет себе жену. Только жена вновь примирит его с самим собой и даст покой. Но кто в силах показать людям новое царство? Кто из дробности мира может мощью своего гения создать новую картину и заставить людей всмотреться в нее? Всмотреться и полюбить? Нет, не логик, а художник, ваятель.
Никогда не забывайте разницы между существенным и насущным.
Я не разрушаю иерархическую лестницу, которая позволяет человеку подниматься все выше и выше. Но никогда не спутаю цель и средство, храм и ступени к нему. Лестница необходима для храма, иначе он будет пуст. Но значим только храм.
Да, дворцу нужна кухня, но значим только дворец, а кухня его обслуживает.
Все тянется к большему, чем оно само. Все хочет стать дорогой в неведомый мир, окном в него.
Двигаясь от причин к последствиям, они велеречиво вышли на ложный путь. Потому что случившемуся можно отыскать причину, но понять, что случится, по тому, что имеешь, невозможно.
Когда я обращаю взгляд к истокам, я вижу вместо храма кучу кирпичей и камня. Мне нетрудно их увидеть... Но если я направляю свой шаг в будущее, я должен буду считаться с постоянным рождением чего-то нового, оно будет преобразовывать существующее, но предугадать его мне не дано, потому что оно иной природы. Это новое исчезает и рассеивается, стоит только попробовать его расчленить.
Я не в силах предвидеть, я в силах созидать. Будущее создают. Я скажу неправду, утверждая, что сумел предугадать будущее. Я сумел его сотворить. Дробные черты окружающего я превратил в картину, заставил полюбить ее, и она стала управлять людьми.
Смысл стены несводим к чертежу и расчету, и если возникнет необходимость объяснить вам, что такое стена, то я соберу вас вокруг себя, и год за годом вы будете учиться постигать ее, и трудам вашим не будет конца, потому что нет такого слова, чтобы оно исчерпало ее смысл, суть и сущность.
Невозможно передать полноту понятия словом или книгой. Ведь каждая жизнь определена внутренними пристрастиями, особенностями восприятия, нежеланиями и устремлениями, образом мыслей, способом действий.
Любители формул и схем не знают человеческой сущности...Ветер слов слаб, ему не выдюжить тяжести кедра. Они спутали обозначение явления с самим явлением. И я понял, не нужно и вредно избегать противоречий.
Дерево для меня и есть порядок. Порядок дерева - это целостность и единство, торжествующие над дробностью и разнородностью. На одной его ветке - гнездо, на другой нет. Одна ветка тянется к небу, другая клонится к земле.
Генералам невмоготу терпеть то, что никак не укладывается в формулу, что еще в пути, что вступило в противоречие с какой-нибудь из общеизвестных истин. Откуда им знать, что слова только обозначают, но не передают суть, поэтому словесные истины могут противоречить друг другу?
Нельзя отказываться от чего бы то ни было ради порядка... Человека взращивает творчество, а не подражательство. Использование готового не насыщает человека. Даже корабль должен перемениться, если он плывет по жизни.
Нельзя, чтобы художник был в подчинении у народа. Творчество должно открыть народу чего ему желать.
Не судите о способностях по легкости усвоения. Успешнее и дальше идет тот, кто мучительно преодолевает себя и препятствия. Любовь к познанию - вот главное мерило.
Прежде чем желание станет деянием, дерево - веткой, женщина - матерью, будет сделан выбор. Жизнь укрепляется несправедливостью выбора. В красавицу влюблены многие. Послушная жизни, она выберет одного и многих обречет на отчаяние. Справедливость не заботит сущее.
Питающая среда и достигнутая цель - разное. Бегун бежал быстрее всех. Он победил. Но не получится жить победой. Не может моряк жить побежденной бурей. Побежденная буря - взмах руки в долгом-предолгом плавании. Следующий взмах неминуем... Одолев бурю, ты отдыхаешь, но, пока ты отдыхаешь, собирается новая буря.
Мало-помалу, я нащупываю границы моего царства. Ограничения всегда говорят о сути, и я люблю то, что умеет противостоять.
Я знаю, сколько тратится сил на достижение житейского благополучия, но, когда оно наступает, жизнь уходит.
С пустотой встречаются и те, кто слушает музыку, не пожелав потратить усилий на музыкальную грамоту. Они повелели внести себя в музыку на паланкине, не захотев дойти до нее пешком, они отказались от апельсина, потому что нужно очистить кожуру. Но я-то знаю: нет кожуры - нет и мякоти.
Нет пейзажа, если никто не карабкался в гору, пейзаж - не зрелище, он - преодоление.
Истин на свете много, нас не унижает признание добротности чужой истины, хотя мне она все равно будет казаться заблуждением, но ни яблоня к виноградной лозе, ни пальма к кедру не относятся с презрением. Каждое дерево стремится стать как можно выше и не сплетает своих корней с чужими.
Опять я перед неразрешимым противоречием: если играть для них только доступное, они не сдвинутся с места, если учить только понятному, они не получат ничего лишнего.
Всякое восхождение мучительно. Перерождение болезненно. Не измучившись, мне не услышать музыки.
Я беру человека, запираю его, истязаю ученьем, ибо слишком хорошо знаю: легкое и доступное - бесплодно, потому что оно - легко и доступно.
Что мне до его учености? Учености много и в словарях.
Вершина близка, кажется, ты добрался, но с нее видны новые вершины, новые тропы и новые пропасти.
Петь хором - одно. Придумать песню - другое.
Как свобода - не своеволие, так и порядок - не неволя.
Продвинуться вперед - значит узнать, что вопрос, который тебя мучил, потерял смысл.
Победа - переход от одного состояния к другому. Нет победы, которая длилась бы вечно. Дли ее, и она уже не живит, наступает лень, скука, нет победы, есть будни... Победа - пища одного дня.
Завоеванным пользуются, но желательно пользоваться им, приготовляясь к новой победе, чтобы воспользоваться вновь завоеванным. Одно должно подстегивать другое.
Все, что уже не живется, превращается в подделку. Поддельна и слава прошлого. И наше восхищение давними победителями. Нет подлинности и в новостях, потому что завтра от них ничего не останется. Научитесь видеть внутренний стержень - наполнитель всегда подделка.
Ваятель не лепит отдельно нос, потом подбородок, потом ухо. Творчество - всегда создание целостности, а не методичное присоединение одной части к другой. Творчество - общая работа всех, кто сгрудился вокруг идеала, кто строит, кто трудится, кто спорит вокруг него.
Мы во власти очевидности, и тебе, например, очевидна необходимость подниматься вот на эту гору, но помни: твой сосед тоже во власти очевидности, когда старательно карабкается на свою. Очевидное для вас разное, но настоятельность очевидного одинакова и для тебя, и для него... Спор лишен смысла.
И враги помогают тебе, потому что нет на свете врагов. Враги обозначают границу тебя, формируют, уплотняют.
Свойственный нам язык не передает сути, разделяет причину и следствие. Но в жизни осязаемы и реальны только связи, взаимосвязи и внутренние зависимости.
Сухие ветки нужно обрубить, потому что они свидетельствуют о смерти, но считать их причиной смерти дерева - глупо. Дерево при смерти, поэтому ветки сохнут.
Спустя какое-то время музыка обрастет доводами, причинами, станет силой, потом догмой. Вокруг твоей статуи соберутся логики и перечислят все основания, почему твоя статуя прекрасна. И не ошибутся, она и впрямь прекрасна. Но не логика открыла им это.
Главное - идти. Дорога не кончается, а цель - всегда обман зрения странника: он поднялся на вершину, но ему уже видится другая; достигнутая цель перестает ощущаться целью.
Неразрешимая проблема, непримиримое противоречие вынуждают тебя превозмочь себя, а значит, вырасти - иначе с ними не справишься.
Необходимо предпринять попытку, пуститься в путь, цель всегда приблизительна, на дороге множество случайностей, ты не можешь знать, куда придешь... Значимо только направление пути.
Только безумец может метаться и скрипеть зубами, глядя в прошлое; прошлое - гранит: оно было. Непоправимое не имеет никакого значения, прошлое никогда ничего не значит.
Рожденная дробным миром целостность, которую ты обретешь, будет не разгадкой ребуса, а преодолением противоречий и исцелением кровоточащих ран.
Непоправимо прошедшее, но настоящее ждет строителя, валяясь под ногами грудой самого разнообразного материала, вы должны сложить его, чтобы у нас было будущее.
Жизнь скудеет в тщеславном. Если хочешь только получать, что заставит тебя тянуться вверх, перерастая самого себя? Тщеславный стоит на месте, он ссыхается.
Завидуют только тому, на чьем месте возможно оказаться. Негр не завидует белой коже. Человек не завидует птице смертельной завистью, которая жаждет уничтожить для того, чтобы воспользоваться самому.
Нет ничего, что обладало бы ценностью само по себе, - нити, связующие дробность в единое целое, придают отдельной вещи и цену, и смысл.
И мне нужен порядок, но не ценой упрощения и скудости...Упорядочено дерево, хотя живут в нем разом и корни, и ствол, и ветви, и плоды, и листья; упорядочен человек, хотя живет он и умом, и сердцем, и никак не заставишь его только пахать землю или только совершенствоваться.
Чтобы соблазнить, нужно сблизиться. И чтобы убить, тоже нужно сблизиться.
Бухгалтер, даже если ты дашь ему камни, не построит храма.
В шахматной партии противник дожидается, пока ты снизойдешь и сделаешь свой ход. Жизнь органично связана со временем, она развивается, она растет, как растет живое существо, а не как механическое сцепление причин и следствий - хотя задним числом ты сможешь показать своим ученикам и эти причины, и эти следствия, удивив их стройностью... В жизни противник не ждет. Он сделает двадцать ходов, пока ты размышляешь над своим. И твой ход окажется страшной нелепостью.
Если ты разрываешь жизнь на две, несовместимые друг с другом жизни: на работу и на досуг, работа становится ярмом, для которого жаль души, а досуг - пустотой небытия.
Сбываешься только тогда, когда преодолеваешь сопротивление... Игра мало чего стоит, она вне принуждения необходимостью, и в любой миг ты можешь перестать играть.
Работа вживляет тебя в мир.
Для чего тебе доспехи, если внутри тебя нечего защищать?
Любители логики на поводу у собственных слов, они ходят по кругу, как цепная передача.
Хорошо, что делаются вещи, которые служат человеку. Но нехорошо, если человек становится мусорницей для вещей.
Зачиная религию, не пекись о догмах. Сто тысяч толкователей позаботятся, чтобы они были. Созидать - значит создавать жизнеспособное, в творчестве нет формул.
В перепадах сила приливов и отливов, мало-помалу без помощи всякой логики подтачивают они скалы и расширяют морскую империю. Если в картине есть мощь, она воплотится. Не пытайся начать с расчетов, свода законов и всяческих нововведений.
Почему твое знание должно помешать тебе пуститься в путь?
Я создаю корабль совсем не тем, что продумываю его во всех деталях. Если я примусь в одиночку чертить чертежи, я упущу главное. Когда дело дойдет до строительства, чертежи мои не понадобятся, их сделают другие. Не мне знать каждый гвоздь корабля. Мой долг разбудить в людях стремление к морю.
Не прав тот, кто печется о внешней упорядоченности, он печется о ней потому, что не может подняться на ту высоту, откуда видны храм, корабль и любовь. Вместо подлинного порядка он устанавливает полицейский режим, при котором все должны одинаково тянуть ногу и идти в одну сторону. Но если все твои подданные стали одинаковыми, то это совсем не значит, что ты достиг единства, среди тысячи одинаковых колонн ты не в храме - в зеркальной комнате.
Любовь зодчего, будто корень, питает и соединяет воедино строителей и строительные материалы, она создает цельность, длит и придает силу всему, что разнообразно.
Новая истина - это всегда новизна нежданных связей (в ней нет доказательности логики, за которой можно проследить от следствия к следствию).
Ни истина, ни статуя, которую я ваяю, не открываются деталь за деталью, частность за частностью. Это - целое, и судить о них можно, когда они завершены. Находясь внутри картины, невозможно ее обозреть.
Логика и есть та тень, которую отбросило творческое озарение на стену реальности. Но эта очевидность не очевидна еще человеческой близорукости.
Нет путеводной нити в лабиринте гор, логик тебе не в помощь, если кончилась вдруг торная дорога, если перед тобой пропасть, если ни один человек не ступал на противоположный склон; тогда на помощь тебе посылается проводник - он словно бы уже побывал там, впереди, и намечает тебе дорогу.
Я - ваятель, я высек статую, статуя есть принуждение. Образ всегда принуждение.
Запреты, ограничения, правила шлифуют, оттачивают культуру, благодаря им так утонченно изысканны ее плоды.
Единство города так ослепительно оттого, что составляет его богатство разнообразия. Колонна прекрасна благодаря капители, стволу, плинту, она едина, но состоит из разных частей. Чем сущностней истина, тем выше ты должен подняться, чтобы обозреть ее и постигнуть.
Собрать воедино - значит связать крепко-накрепко все разнообразие, все особенности каждого, а вовсе не уничтожать их ради бесплодного порядка.
Каждый, кто знаком с творчеством, любой садовник и любой поэт, скажет тебе: не от частности к частности возникает целое, оно рождается сразу и осуществляется в частностях.
Принуждать может обычай, но может и жандарм.
Я знаю одну свободу - свободу упражнять свою душу. Любая другая иллюзорна.
Обречены на неуспех те, кто хочет в первую очередь нравиться. Желание нравиться делает их податливыми и гибкими.
Даже женщина устает от возлюбленного, если он только эхо ее и зеркало, - кто нуждается в собственном отражении? Ты мне нужен, если выстроил себя как крепость, если внутри тебя я чувствую плотную сердцевину. Садись рядом, ты есть.
Свобода для них - это свобода не быть никем.
Если свою власть ты делишь между всеми, наступит безвластие.
Жизнь - это единство связей, сплетение силовых линий и несправедливость.
Наступило время, когда нечего стало высвобождать и свободой стали называть дележку материальных благ среди равных и равно ненавидящих друг друга.
Равенство неизбежно требует равновесия, а когда все уравновешено, наступает смерть.
Толпа не свободна, она никуда не стремится, в ней есть только тяжесть, и эта тяжесть придавливает ее к земле. Толпа называет свободой свободу гнить и справедливостью - свое гниение.
Что может создать жандарм? Всеобщее единообразие. Откуда ему знать о большем? Порядок для него - порядок в музее, где все выстроено в ряд.
Вредно путать любовь с рабством сердца. Прекрасна любовь, которая молится, но та, что клянчит и вымогает, сродни лакею.

130. Не принимаю всерьез разноголосицу идей, твердо зная, что, если слова сделались тесны для жизни, нужно их поменять; если тебя поставило в тупик неразрешимое противоречие, нужно перестроить фразу, нужно, чтобы поднялась гора, с которой видна будет целиком вся равнина.

Суть хранилища прямо противоположна хранению, в него складывали, чтобы из него черпать.
Как нам договориться, если слово «победа» для тебя означает то, что я побежден, а для меня то, что я победил?
А если речь зашла, кому править царством, я подумаю еще, кому его поручить - генералам или тюремщикам. Но уж, конечно, предпочту тюремщика геометру... Конечно, можно попробовать управлять и с помощью их языка, но как он неуклюж, как неприспособлен для управления! И сложно и кропотливо ты будешь сопоставлять и соизмерять, прежде чем принять меры, и меры твои будут всегда отвлеченными. Реальные меры умеют принимать только танцоры и тюремщики.
Люди попались в плен словесным фантомам, и они убедили их, что знания добываются путем расчленения целого; теперь, расчленяя, люди уничтожают собственное наследство. Уничтожают, потому что все относительно верное для телесного неверно для духовного.
Я зову свободой высвобождение тебя из тебя. Потому и спрашиваю у тебя: какая свобода? Свобода раба или человека? Свобода язвы или здоровья? Справедливость для человека или для грабителя?
Один и тот же ветер строит дюны и разрушает их, один и тот же поток выглаживает скалу и стирает ее в песок, одно и то же принуждение выковывает в тебе душу и лишает тебя души, одна и та же работа дает тебе жизнь и отнимает ее, одна и та же любовь переполняет тебя и опустошает.
Враг придает тебе форму, он принуждает тебя к строительству внутренних укреплений, он для тебя то же, что море для корабля: море - враг, оно готово поглотить корабль, и корабль без устали сопротивляется ему, но то же море для корабля опора, ограничение и возможность обрести форму, веками форштевень разрезал волны, а они, обхватывая судно, лепили ему корпус, делая его все более обтекаемым и изящным. Ветер рвет паруса и надувает их, делая похожими на крылья. Не будь у тебя врагов, у тебя не было бы ни меры, ни формы.
Я люблю все хрупкое, все уязвимое. Только драгоценные вещи всегда уязвимы и ломки. Уязвимость - свидетельство их драгоценности.
Я понял разницу между завоеванием и принуждением. Завоевать означает, переубедив, обратить в единоверца. Принудить - значит, держать в вечном плену.
Логика обслуживает свершившееся, она в подчинении у него... Логика умеет читать следы, но ходить, бегать, танцевать, сделать движение рукой, что взрастит будущее, она не умеет.
Как увлекательно играть в кегли: сбил и торжествуешь свою победу. Но вот тебе предложили сотню уже опрокинутых кеглей, куда пропал твой азарт?
Праздник - всегда завершение изнурительного пути. Что праздновать, если ты не сдвинулся с места?
Необходимо, чтобы человек был сыт, одет, имел крышу над головой. Необходимо, но не больше. Насущное не есть существенное.
Для фельдфебеля человек - это тот, кто умеет стрелять из винтовки.
Если я стану делить тебя, человек, я ничего в тебе не пойму и тебя потеряю.
Не подчинишь работу заранее продуманной идее. Рассудок слеп. А творение совсем не сумма составляющих его частей. Нужно семечко, чтобы возникло тело. Оно будет таким, какова двигающая тебя любовь. Но предвидеть заранее, каким оно будет, невозможно.
Ты можешь изменить все. На бесплодной равнине вырастить кедровый лес. Но важно, чтобы ты не конструировал кедры, а сажал семена.
Раз диадему нельзя поделить на всех, значит, вопрос, чьей она будет, бессмыслен, и я не вправе считать ее владельца грабителем, обделившим остальных. Владельцы, заказчики - основа, на которой ткутся узоры культуры, не стоит тревожить их и нарушать плетение, у них своя роль, и не мое дело, хороши они или дурны и есть ли у них моральное право на роскошь.
Справедливость, равенство - от них веет покоем смерти.
Разум в услужении у души, склонности души управляют им, а он лишь обозначает всякий раз направление, обосновывает его сентенциями, а тебе кажется, будто ты послушен своим разбредающимся мыслям.
Что такое возвращение, если нет отсутствия? Что такое верность, если нет соблазна? Торжество добра - это торжество покорных волов вокруг кормушки. Я не жду ничего хорошего от оседлых и перекормленных.
Логика приводит туда, где назначаешь ей свидание.
Жизнь - переплетение, стоит тебе уничтожить противоборствующего противника, как ты гибнешь с ним вместе.
Логика не в силах задеть тебя за живое, с ее помощью не перебраться на ступеньку выше.
На что я ни посмотрю, вижу уклад. Храма нет без архитектуры, года без праздников, лица без пропорций, армии без устава, отчины без обычаев. Не будь уклада, ты не сладил бы с беспорядком... Не требуй, чтобы я обосновал свой уклад. Логика хороша для дробного мира.
Все ищет быть связанным, все взаимопроникает друг в друга.
Храм построен? Убери леса. Зачем мне знать, как ты его строил. В совершенном творении не заметны швы и стыки.
Не стоит выбирать самое яркое слово, оно заслонит образ. И образ не должен быть чересчур броским, иначе он нарушит стиль.
Если я признал, что ты красноречив, остроумен, что сыплешь парадоксами, - значит, я не получил от тебя письма, ты просто выступил жонглером на ярмарке.
Картина, если она воистину картина, - это путь просвещения и облагораживания, путь цивилизации, на который я поставил тебя.
Мне неважно, красивы мои слова или нет. Важно, чтобы они помогли тебе обрести позицию. И если, приняв мою точку зрения, ты увидишь, что непримиримые для тебя противоречия исчезли и ты можешь смотреть на вещи по-новому, то что за беда, если здесь я выразился неуклюже, а там ошибся? Ты прозрел, только этого мне и хотелось, я принес тебе не цепочку рассуждений - привел на вершину горы, откуда тебе открылись новые просторы и ты можешь по-иному рассуждать.
Рождение всегда сотворение неведомого, оплодотворение небесным огнем. Жизнь непредсказуема.
Жандарм добивается, чтобы на свете была одна книга, один человек и одно правило. Строя корабль, жандарм постарается уничтожить море.
Бесплодны и бессмысленны труды логиков до того дня, пока нет творца.
Постижение - вовсе не накопительство множества чужих идей, не любование их разноголосицей. Справочник и человек - не одно и то же. Осознать, постичь вовсе не означает расширить свой словарный запас. Расширение словаря позволит тебе разве что быть смелее в сравнениях. Если ты хочешь приобщить и меня к воодушевляющей тебя страсти, только твой стиль вовлечет меня в стремящий тебя поток. Если нет стиля, а только обозначения, выжимки мыслей, что они мне?
Вместо того чтобы играть всевозможными сведениями, словно цветными шариками, забавляясь их мельканием и своим жонглерством, может быть, стоило взять этих сведений совсем немного, но с их помощью разбудить в несведущем желание пуститься в путь - только оно способно облагородить человека.
Логики, историки, критики доверчиво и простодушно согласились, что мир равен скудному содержимому их разноречивых идей.
Если перед нами не слепые рабы, то каждый думает то так, то этак. Не потому что люди непостоянны, а потому что очевидная для них истина не может отыскать слов себе по росту, вот они и берут немножко оттуда, немножко отсюда.
Я принуждаю вас тщательно исполнять все обряды и ритуалы, и с их помощью я связываю рвущиеся нити, оберегая цельность моего народа, с тем чтобы ничего не потерялось из его наследия.
Ты не можешь пребывать неизменным в изменчивом, непостоянном мире.
Хочешь ты или нет, но смысл твоей жизни зависит от смысла жизни окружающих. Хочешь ты или нет, твой вкус зависит от вкуса окружающих.
Если я озабочен, чтобы моя картина мира восторжествовала, я должен печься, чтобы время ей шло на пользу. Я не изменю того, что свершится к вечеру, но завтрашнее дерево вырастет из моего семечка.
Никогда не нужно бороться «против», бороться нужно «за».
Я влияю на человека независимо от того, что он говорит. Я бы даже сказал, что влияние мое ощутимее для врага, чем для друга: идя в одну сторону, мы реже сталкиваемся, реже говорим, тогда как враг - он идет против меня и не упустит ни одного моего движения, ни одного слова - он от них зависит.
Я поручу предательство тому, кто меня предал, роль его в шахматной партии определилась, и я могу опереться на него, готовясь победить. Разве знание, каков он, мой противник, плохое оружие? И если победа моя неоспорима, разве не будет у меня времени его вздернуть?
С помощью рассудка ты оправдываешь свое поведение. Не ищи разума и в поведении своего противника, он ничуть не разумнее тебя.
Из уже существующих камешков ты можешь сложить желанную мозаику.
Что ты, как не узел всевозможных связей и привязанностей? Ты существуешь благодаря сопряженности, связанности. Сопряженность существует благодаря тебе.
Вот один из команды завоевал приз, вся команда гордится, обогатившись сердечной радостью. Горд за свою команду и чемпион, он возвращается с кубком под мышкой и пылающими щеками. Но если нет команды, а есть группа чуждых друг другу людей, приз значим только для чемпиона. Он презрительно поглядит на тех, кто не получил его. А они позавидуют ему и возненавидят. Чужая удача будет каждый раз ударом в сердце. Теперь ты видишь: один и тот же кубок для одних - возможность стать благороднее, для других - хуже. Служит тебе только тот, кто торит дороги взаимообменов.
Нет вещей, нет творений самих по себе. Вещь зависит от языка того, кто о ней говорит. Для ловца жемчуга, куртизанки и торговца черная жемчужина - три разные, не похожие друг на друга вещи.
Сокровище возвышает своего обладателя, но гораздо важнее, чтобы обладатель возвышал свое сокровище.
По сути, мы все тут заняты куплей-продажей, оправданной, справедливой, внятной для разума, но ничего не дающей сердцу.
Передвигая шахматные фигуры, принимая всерьез правила шахматной игры, краснея от гнева, если противник их нарушает, ты приуготовляешь в себе восторг победителя.
Сначала я должен полюбить. Охватить цельность. Потом я пойму и ту вещность, из которой она состоит, пойму, каким образом она сложилась. Но откуда взяться вещности, если нет во мне того, что ее превосходит и к чему я устремлен.
То, что считается неразрешимым противоречием, лишь необходимое условие для перехода на другую ступеньку. В принуждении для меня - залог свободы, в обуздывании любви - залог любви, в моем возлюбленном враге - залог существования подлинного меня, ибо форму кораблю придает только море.
Твой алмаз потерял ценность дара, потому что перестал быть тем, чем возможно одарить. Он - вещь, предмет с инвентарным номером, его можно убрать на склад. На тот или на другой. Его размагнитили. Он лишился своих божественных силовых линий. Что ты выиграл?
А ты? Ты хочешь исправить прошлое? С опозданием изобретаешь счастливое решение? Мечтаешь отыскать дорогу, которая спасла бы тебя, но время ушло, и ты просто-напросто портишь то, что зовут мечтой... Ты слаб и вдобавок низок, если бегаешь по своей жизни в поисках виноватых и, надругавшись над тем, что зовут мечтой, выдумываешь по-иному сбывшееся прошлое.
Жандарму, чтобы бить, понимать ведь необязательно. Он ведь бьет кулаком, а кулакам не положено мозгов.
Умение танцевать я ставлю выше умения брать и давать взятки, скупать драгоценности, злоупотреблять служебным положением; от танцев куда больше удовольствия, и назначение их куда более очевидно.