Дэвид Лисс.

Дэвид Лисс, Заговор бумаг:

Всеми нами движут страсти и наша задача - знать, когда им подчиниться, а когда их побороть.
Хозяйничала здесь любвеобильная полногрудая особа, которая боролась с возрастом при помощи избытка похоти и минимума одежды.
Как и все медики, Элиас, очевидно, преувеличивал опасность моего положения, чтобы, если все обернется к худшему, его прогнозы сбылись бы, а если бы я поправился, он оказался бы кудесником.
Всегда существовал огромный разрыв между ненавистью к французам, порождаемой политиками, и любовью к французским товарам, порождаемой модой.
В коммерции столько же притворства и хитрости, как в боксе.
Он (отец) смотрел на вещи, как на взаимосвязанные элементы системы, как на нити в ковре, где один элемент порождает сотню других.
Улыбка шла ему, как адмиральский мундир обезьяне.
Нельзя сказать, что не находил привлекательным работать на постоянной основе с людьми, подобными Адельману, полагавшими, что их богатство дает им не только влияние и власть, но также естественное превосходство над людьми, подобными мне.
Он был помешан на дисциплине, и все, что отличалось от идеала, вызывало его гнев.
Я был очень молод и очарован магией денег, которые оказались в моем распоряжении.
Для многих людей есть нечто чрезвычайно тревожащее в том, что ценность заменяется обещанием ценности.
Если ты чего-то не знаешь со всей определенностью, но делаешь обоснованные предположения и основываешь на них свои действия, ты получаешь максимальную возможность узнать правду при минимальной возможности ошибки. Если не предпринимать никаких действий, ничего не узнаешь.
Я даже не понял, что он пытается помочь изменить саму систему моего мышления.
Инвестор принимает решение, опираясь на то, что вероятно, а не на то, что известно.
Меня восхищала его способность строить версии на основании беспорядочных, как мне казалось, фактов.
Система кредитов подобна паутине - ты ее не видишь, пока не угодишь в нее.
На Биржевой улице, сударь, не выясняют с помощью кулаков, кто сильнее, как на ринге. Это даже не шахматная игра, где все фигуры выставлены на доске и оба игрока видят их, а более сильный видит лучше. Это лабиринт, сударь, в котором человек видит лишь на несколько футов. Вы никогда не знаете, что вас ждет впереди, и никогда не можете быть уверены, откуда пришли. Есть люди, которые стоят над лабиринтом и пока вы пытаетесь выяснить, что находится за ближайшим поворотом, они наблюдают за вами свыше и со всей ясностью видят путь, который вы ищете. Они не позволят вам выйти из лабиринта. (Натан Адельман)
Боюсь, перед нами новый тип человека и новый тип богатства. Когда богатство было связано с землей, оно имело предел. Слишком большими земельными угодьями трудно управлять. Но теперь, когда появились бумажные деньги, больше денег - значит, просто больше, и все.
Главное - писать не просто хорошие пьесы, а писать пьесы с ролями для директора театра.
Негласное правило продажного правосудия гласило, что брать взятки следовало от всех заинтересованных лиц, но принимать решение - в пользу более влиятельного.
Я излишне полагался на свою способность наделить смыслом сведения, вовсе смысла лишенные.
Театр был и остается сегодня модным местом, где можно завязать новые знакомства и повидать знакомых. То, что там, внизу, актеры и актрисы играют для их удовольствия, было лишь приятным дополнением, а для некоторых, напротив, досадной помехой.
Да, мир изменился. Либо вы меняетесь вместе с ним и процветаете, либо грозите кулаками небесам. Я предпочитаю первое.
В своем алчном стремлении распространять бумажные ценности... она («компания южных морей») была безжалостной, жестокой, невидимой и вездесущей, как сами банковские билеты.

Дэвид Лисс, Ярмарка коррупции:

Образование, полученное в одном из наших университетов, дает знания, но не приносит богатства, а тем более мудрости.
Политика предназначена либо для тех, кто зарабатывает себе на жизнь подобной деятельностью, либо для тех, кому не надо зарабатывать себе на жизнь.
Представители одного ремесла, даже те, кого вы считаете конкурентами, понимают ценность самого ремесла по сравнению с частными интересами его представителей. Прежде, чем набивать карманы, мы совместными усилиями укрепляем нашу отрасль и пожинаем плоды наших усилий.
Эти выборы не более чем ярмарка коррупции.
Не пора ли оставить ваши благородные попытки заставить продажную систему признать справедливость?
Такова человеческая природа. Вы скорее готовы жить в рабстве у знакомого вам хозяина, чем воспользоваться шансом получить свободу с новым хозяином.
В Лондоне балом правит король толпы, и мы должны порадовать его величество хорошим спектаклем, иначе он снесет наши головы.
Ярмаркой можно управлять, хаосом - нет.
Чернь будет любить человека, которому служит, пока он платит, и чем меньше он платит, тем больше она его будет любить. Мы можем говорить о британских свободах, но правда заключается в том, что черни нравится чувствовать бич на спине и сапог на заднице. (Денис Догмилл)

Дэвид Лисс, Этичный убийца:

Продавцы книг обожают бирюльки. Бирюльки - это всякая детская чепуха, разбросанная тут и там. Бирюльки - это садовые гномы, музыка ветра, праздничная мишура, повешенная слишком рано или неубранная вовремя, - словом, это все, что окружает людей, любящих тратить деньги, которых у них нет, на вещи, которые им не нужны. А уж те, кто тратит деньги на вещи, которые не нужны даже их детям, просто законченные бирюлечники и барахольщики.
Идеология в марксистском понимании - это механизм, с помощью которого культура продуцирует иллюзию нормативной реальности. Общественный дискурс задает нам определенные представления о реальности и наше восприятие зависит от этого дискурса ничуть не меньше, чем от органов чувств, а иногда и больше. .. Мы воспринимаем окружающий мир словно сквозь пелену, туманную дымку, сквозь фильтр, если угодно. Этот фильтр и есть идеология. Мы видим вовсе не то, что на самом деле находится перед нами, а то, что ожидаем увидеть. Идеология заслоняет от нас некоторые вещи, скрывает их, делает невидимыми. И, наоборот, заставляет нас видеть то, чего на самом деле не существует. Это справедливо не только по отношению к политическому дискурсу, но и ко всякому другому... Это и есть идеология. Сегодня полосатые джинсы на пике моды, а завтра они - повод для насмешек.
Идеология, друг мой. С самого рождения нас приучают видеть окружающий мир определенным образом. В результате это видение кажет¬ся нам естественным и единственно возможным. Глупо под¬вергать его сомнению. Мы смотрим на окружающий мир и думаем, что видим истину, а на самом деле видим лишь то, что должны видеть. Включаем мы, к примеру, телевизор - а там счастливые люди обедают в «Бургер кинг» или пьют кока-колу; и вот мы абсолютно уверены в том, что гамбурге¬ры и кола - не что иное, как путь к блаженству.
Но это же просто реклама, - возразил я.
Между прочим, реклама - это часть социального дискур¬са. Она участвует в формировании твоего сознания, твоей лич¬ности ничуть не в меньшей степени, а может быть, и в большей, чем все, что тебе втолковали родители и школьные учителя. Идеология - это не просто набор культурных стереотипов: она подчиняет нас, Лемюэл, превращает из субъектов в объекты. Мы - ее подданные, мы ей подвластны, так что это мы с тобой служим культуре, а не она нам. Мы считаем себя свободными и независимыми, но границы нашей свободы всегда и во всем определяются идеологией, и она же ограничивает наш кругозор.
А как долго может человек участвовать в грязной игре, сам оставаясь при этом чистым?
Пугало Игрока другое, а именно период, предшествующий смерти, когда человек становится одиноким, беспомощным и деньги оказываются единственным, что может спасти его от оскорблений и издевательств.
Именно поэтому большинство людей живут так плохо: просто им приходится выбирать между безмятежностью лени и тиранией порядка.
Мы с ним поговорили совсем недолго (Читра о Мелфорде), но я сразу поняла, что он харизматическая личность. Как только начинаешь с ним разговаривать, сразу же возникает чувство, будто вы знакомы сто лет, и ты сразу раскрываешься перед ним. Я ему даже рассказала кое-что такое, чего говорить не следовало.
Насилие - не более, чем инструмент. Это как молоток. У него есть свое назначение, как у любого инструмента, и если применять его по назначению, он просто незаменим. Но если ты станешь с помощью молотка менять ребенку подгузник, ничего хорошего из этого не выйдет.
Каждое событие имеет свою причину, и случайность - всего лишь частный случай закономерности. Все, что происходит внезапно, все неожиданные события - это звенья в цепи единого великого замысла.
У детей часто возникает впечатление, что взрослые глупы, невежественны и ведут себя как-то по-дурацки. С этим можно справиться. Просто ребятам нужно узнать его поближе, и тогда они все поймут.
Если ты считаешь себя человеком честным и имеющим хоть какие-то моральные устои, ты не можешь не признать, что должен быть какой-то порог, стандарт, определяющий круг ситуаций, когда к этому средству следует прибегать, а когда нет.
Я почувствовал вкус к запретному, к нарушению границ, к отрицанию светских приличий, к отказу от спокойной и размеренной жизни.
Возникает чувство, что все, что ты делаешь, - сизифов труд. Но ведь битва идет не за текущий момент, не за одну секунду, не за год, и даже не за десять лет, - победа ждет нас в лучшем случае через несколько поколений. Поэтому приходится делать выбор. Мы делаем все, что можем, стараясь при этом не потерять свободу и возможность бороться дальше, постепенно разрушая систему.
Удивительно, до какой степени некоторые люди не замечают того, что их окружает. Они упускают множество возможностей - даже таких, которые находятся у них под самым носом.
Поскольку сам он все врем юлил, лгал и манипулировал людьми, то считал, что все вокруг действуют точно так же.
Мы видим не истину, а только то, что хотим увидеть - истину мы не замечаем никогда.
Обычно преступники - это люди, вышедшие из марги¬нальных слоев общества. Они получают от существующего об¬щественного строя меньше благ, чем все остальные. Поэтому они заинтересованы в том, чтобы изменить это общество, даже разрушить его, и установить новый порядок, который поста¬вит их в более выгодное положение. Этот порядок может быть лучше, а может быть хуже - не в этом суть. Но поскольку они - маргиналы, то рано или поздно оказываются в компа¬нии людей, которые нарушают законы и их учат тому же. А затем эти бунтари попадают в тюрьмы и, побывав там, начинают нарушать еще более важные законы. Дело в том, что обществу гораздо легче найти в себе место преступникам, чем революционерам. Для преступников есть свое место в системе, а для бунтарей его нет. Поэтому мы и строим тюрьмы: там белые вороны превращаются в убийц. Это, конечно, наносит обществу определенный ущерб, делает его существование ме¬нее безопасным, но систему все-таки не разрушает.
Просто ты никак не можешь сбросить оковы системы. Твое сознание пытается освободиться, и когда ты уже почти готов переступить границу - идеологи протягивает свои щупальца и утаскивает тебя обратно, а ты слишком слабо сопротивляешься... Информация, которую дают тебе твои чувства, не соответствует тому, во что тебе положено верить.

Дэвид Лисс, Торговец кофе:

Ему трудно было отказать как Гертруде, так и кому бы то ни было, включая самого себя, если речь шла о чем-то увлекательном. Мигель не был создан для скорби, неудача шла ему так же плохо, как костюм, пошитый не по размеру.
Первое правило гласило, что никогда нельзя вести себя как банкрот и никогда нельзя никому рассказывать о своих проблемах без надобности.
Для торговли на бирже необязательно знать природу товара, а только потребность в нем. Иногда, в разгар торгов, даже это было необязательно.
От пива и вина человека клонит в сон, но кофе делает его бодрым, а голову ясной. Пиво и вино возбуждают плоть, но от кофе человек теряет интерес к плотским утехам. Человек, который пьет плоды кофе, интересуют исключительно его дела... Кофе - это напиток коммерции.
Он любил деньги, сопровождающие успех, но еще больше он любил власть.
Он справится с риском, если пообещает себе не думать о нем слишком часто.
Я был повитухой, облегчившей его (кофе) переход от неизвестности к славе.
Он считал, что его успех - только иллюзия, игры дьявола, цель которых - вселить в него большие надежды, чтобы потом уничтожить их.
(Торговля фьючерсами) - это занятие для удачливых, а я всю жизнь учился создавать свою удачу.
Вскоре я стал своего рода поставщиком слухов. Я заставлял товары исполнять милые танцы под мою дудочку и при этом с помощью разных уловок оставался невидимым.
И все же лучше, когда есть выбор.
Когда мужчина жалуется на добродетельность женщины, это означает, что либо он уже ее поимел, либо жаждет это сделать.
Терпеливая собака ест кролика, а нетерпеливая остается голодной.
Вы так долго торговали пустыми бумажками, что забыли о торговле реальными товарами.
Он всегда думал о будущем, а теперь понял, что переоценивал его. Важен был только настоящий момент. Цена сегодня поднимется благодаря лихорадке, но завтра она упадет. Поэтому только настоящий момент имел значение.
Чтобы знать, когда цена достигла своего максимума, требовались удача, сноровка и прозорливость.
Тора не одобряет ростовщиков, но в Талмуде говорится, что можно обойти закон, чтобы выжить.
У вас ведь есть план, не так ли? Без хорошей идеи какой толк от моего капитала.
Мы правим миром, потому что мы придумали акционерные компании, корпорации и торговые ассоциации, чтобы делить риски. И богатство.
Каждый агент будет знать лишь свое задание, но не тот факт, что является частью общего плана.
У них с Гертрудой будет то, к чему все стремятся и что редко кому достается - монополия, вещь, благодаря которой создаются немыслимые состояния.
Нунес дрожит, когда слышит, когда его дерьмо падает в ночной горшок. Не заразитесь от него трусостью.
Инквизиция финансируется за счет конфискации имущества тех, кого она обвиняет. Поэтому купцы - особо лакомый кусок для инквизиторов.
В мире коммерции всегда имеются обходные пути и махинации. Все дело в нападении и защите. Есть такие волшебные приемы, с помощью которых большие проблемы можно превратить в золотые возможности.
Человек может лгать, чтобы его положение казалось лучше, чем на самом деле, или хуже, чем на самом деле, в зависимости от его целей. Совсем другое дело, когда ложь наносит вред другому человеку. Ложь такого рода стала просто правилами торговли.
В последнее время все складывалось плохо, очень плохо, но теперь он знал, что делать. Он знал, что именно планируют другие, и, зная их планы, мог манипулировать ими для своей выгоды.
Мы объединились для конкретной операции. Каждый из нас вносит свою лепту в зависимости от своих материальных возможностей или способностей, делая объединение мощнее, чем его отдельные составляющие.
Виндбандел - торговля ветром. Красивое название опасного и незаконного приема, когда человек продает то, чего у нас нет.
Он (Паридо) разбогател не потому, что был очень умен, а потому, что уделял внимание простым вещам. Известно, что вы работаете в одиночку, что у вас нет особой стратегии, что вы скорее следуете интуиции, чем тщательно разработанному плану.
Вы манипулировали мной с самого первого дня нашего знакомства. Теперь я манипулирую вами.
Лучше всего относиться к коммерсантам как к голландским потаскушкам. Если им сейчас отказать, они только еще больше раззадорятся. Пусть подождут.
Все любят фокусы и фокусников. Поэтому полуголодные крестьяне расстаются со своими заработанными тяжким трудом монетами, когда шарлатаны и цыгане останавливаются в их городках. Все на свете любят обманываться, но только, когда они сознательно идут на обман.
Человек сам должен управлять своей судьбой, он не шахматная фигура, чтобы им манипулировали.