Пелевин В Роман Т

Пелевин В., Роман T:

1. Сам по себе человек не более переменчив, чем пустой гостиничный номер. Просто в разное время его населяют разные постояльцы.
2. Боги не творят нас как нечто отдельное от себя. Они просто играют по очереди нашу роль, словно разные актеры, выходящие на сцену в одном и том же наряде. То, что принято называть «человеком» - не более чем сценический костюм. Корона короля Лира, которая без надевшего ее лицедея останется жестяным обручем...
3. Крадущийся зверь не ощущает себя крадущимся зверем. Хищнику не нужны метафоры - все это слишком человеческое...
4. Пикирующие ангелы - это такие, которые еще надеются выйти из падения. Не совсем падшие, но вплотную приблизившиеся к порогу.
5. Каждую секунду она ведет себя так, словно движется к хорошо известной цели, но стоит ей задуматься об этой цели, и она с ужасом понимает - цель неясна...
6. Подумаешь, создатель... Великое дело... Любой пьяный солдат способен стать создателем новой жизни. Быть может, я просто результат неумелого опыта? Несчастная случайность?
7. Писателя,- продолжал Ариэль,- можно считать машиной Тьюринга - или, то же самое, таким путевым обходчиком. Как вы понимаете, все дело здесь в таблице соответствий, которую он держит в руках. Ибо знаки на шпалах практически не меняются. Впечатления от жизни одинаковы во все времена - небо синее, трава зеленая, люди дрянь, но бывают приятные исключения. А вот выходная последовательность букв в каждом веке разная. Почему? Именно потому, что в машине Тьюринга меняется таблица соответствий.
8. В ваше время писатель впитывал в себя, фигурально выражаясь, слезы мира, а затем создавал текст, остро задевающий человеческую душу. Людям тогда нравилось, что их берут за душу по дороге с земского собрания на каторгу. Причем они позволяли трогать себя за это самое не только лицам духовного звания или хотя бы аристократического круга, а вообще любому парвеню с сомнительной метрикой. Но сейчас, через столетие, таблица соответствий стала совсем другой. От писателя требуется преобразовать жизненные впечатления в текст, приносящий максимальную прибыль. Понимаете? Литературное творчество превратилось в искусство составления буквенных комбинаций, продающихся наилучшим образом.
9. Рыночная каббалистика изучается маркетологами. Писателю остается только применять ее законы на практике. Но самое смешное, что эти маркетологи обыкновенно полные идиоты. Они на самом деле не знают, какая комбинация букв будет востребована рынком и почему. Они только делают вид, что знают.
10. «Бог» - просто бренд на обложке,- ухмыльнулся Ариэль.- Хорошо раскрученный бренд. Но текст пишут все окрестные бесы, кому только не лень. А потом этот непонятно кем написанный текст пытается сам что‑то такое сочинять и придумывать - ведь просто уму непостижимо.
11. Много о себе думает. «Я, мол, у вас не просто пятый номер, я пятая эссенция - квинтэссенция по‑латыни. Весь смысл во мне, а вы - просто рамка...».
12. Маркетологи говорят, сегодня граф Толстой интересен публике только как граф, но не как Толстой. Идеи его особо никому не нужны, и книги его востребованы только по той причине, что он был настоящим аристократом и с пеленок до смерти жил в полном шоколадном гламуре. Если «Анну Каренину» и «Войну и мир» до сих пор читают, это для того, чтобы выяснить, как состоятельные господа жили в России, когда Рублевки еще не было. Причем выяснить из первых графских рук.
13. Если он [Гриша Овнюк] будет в проекте, книгу купят сексуально фрустрированные одинокие женщины, а это по одной Москве полмиллиона голов... Значительная часть офисно‑гламурного планктона одновременно является сексуально фрустрированными одинокими женщинами и латентными геями.
14. - Какой кризис?
15. - В том‑то и дело, что непонятно. В этот раз даже объяснять ничего не стали. Раньше в таких случаях хотя бы мировую войну устраивали из уважения к публике. А теперь вообще никакой подтанцовки. Пришельцы не вторгались, астероид не падал. Просто женщина‑теледиктор в синем жакете объявила тихим голосом, что с завтрашнего дня все будет плохо. И ни один канал не посмел возразить.
16. Силовые чекисты за то, чтобы все разруливать по‑силовому, а либеральные - по‑либеральному. На самом деле, конечно, вопрос сложнее, потому что силовые легко могут разрулить по‑либеральному, а либеральные - по‑силовому... Короче, съесть могут и те, и эти. Но либеральные кушают в основном простых людей, какие победнее. Типа как киты планктон, ничего личного. А силовые кушают в основном либеральных - замочат одного и потом долго все вместе поедают. Так что в пищевой цепочке силовые как бы выше. С другой стороны, либеральные целый город могут сожрать, и никто не узнает. А когда силовые кем‑нибудь обедают, про это все газеты визжат, поэтому в целом условия у них равные. И четкой границы между ними на самом деле нет.
17. Спустили они к нам в контору кризисного менеджера. Такой, понимаешь, джигит с дипломом «мастер оф бизнес администрейшн», которого пять лет учили отжимать бабло из всего, что видит глаз и слышит ухо. Эффективный управленец типа.
18. Какой же байронизм, если денег нет. Это не байронизм тогда, а позерство.
19. Сулейман решил их на понт взять. Сказал, что при отказе от оплаты наши специалисты по черному пиару нанесут их бренду колоссальный имиджевый и метафизический урон на самом фундаментальном уровне. Представляете, какие слова в Лондоне выучил?
20. По теории, силовые чекисты сами должны вариант с церковным покаянием продавливать, который Армен Вагитович начал. Потому что они за косность, кумовство и мракобесие. А либеральные чекисты, наоборот, должны бабло отжимать с помощью кризисных менеджеров, потому что они за офшор, гешефт и мировое правительство. А на практике выходит с точностью до наоборот. Такая вот диалектика.
21. Позвольте, господа,- сказал он,- откуда мне знать, какие движения вы находите двусмысленными? Это зависит от вашего воспитания, социального класса и обстоятельств жизни.
22. Идолы могут быть самыми разными. Можно сказать людям: ваш бог - вот этот раскрашенный пень. Изготовить такой идол нетрудно, но и уничтожить его тоже легко - такой бог быстро потеряется во времени. Но если выбрать в качестве идола отвлеченное построение ума, например, концепцию бестелесного Бога как личности, то уничтожить такой идол не будет никакой возможности, даже послав целую армию. Вернее, останется лишь один способ избавиться от него - перестать о нем думать. Но для большинства людей это за пределами осуществимого.
23. Главная культурная технология двадцать первого века, чтобы вы знали, это коммерческое освоение чужой могилы. Трупоотсос у нас самый уважаемый жанр, потому что прямой аналог нефтедобычи. Раньше думали, одни чекисты от динозавров наследство получили. А потом культурная общественность тоже нашла, куда трубу впендюрить.
24. Раньше в битве умирало двадцать тысяч человек - и про нее помнили веками, потому что каждого из этих двадцати тысяч кому‑то надо было лично зарезать... А теперь, чтобы погубить двадцать тысяч, достаточно нажать кнопку. Для демонического пиршества мало...
25. Главные вопросы современности вовсе не «что делать?» и «кто виноват?». Они совсем другие - «где я?» и «кто здесь?». И в любой жизни рано или поздно наступает момент, когда это больше невозможно от себя скрывать. Но когда это наконец доходит, общественности уже ничего не объяснишь...
26. Вы говорите это как лама?- удивился Т.
27. - Я говорю это как лама, который никогда не обманывает серьезных клиентов. Потому я и беру так дорого.
28. Это дети так думают - если часы разбить, то и время остановится.
29. Это ведь только формально ваша голова. А на деле - футбольный мяч, которым они играют в свои жуткие игры. И до тех пор, пока вы разрешаете их голосам звучать в своем уме и живете в нарисованном ими мире, вы существуете исключительно для их мелкой выгоды.
30. Наши грехи,- сказал он,- на самом деле вовсе не наши. Их совершают те самые кукловоды, которые сперва наполняют нас страстями. А потом они же обличают нас в совершённом, притворяясь нашей совестью. То, что мы принимаем сначала за свой грех, а потом за свое раскаяние, есть две составные части одного и того же механизма, позволяющего им удерживать над нами абсолютную власть. Сначала нас вынуждают нырять в пучину мерзости, а потом заставляют лить над ошибкой слезы и считать себя негодяями. Но делают это участники одной банды, которые по очереди овладевают нашей душой. Они вовсе не противостоят друг другу, они действуют сообща.
31. Не следует гнаться за случайным смыслом, мерцающим в местах неловкого стыка слов. Хотя, с другой стороны, никакого другого смысла, чем тот, что возникает в местах неловкого стыка слов, вообще нет.
32. С крыши олсуфьевского дома Петербург выглядел безотрадно. Серая траншея близкой реки, государственные сиськи куполов, скаты крыш, подобные ступеням ведущей на эшафот лестницы - поражало число человеческих судеб, вовлеченных в работу этого огромного бессмысленного механизма. «Города похожи на часы,- думал Т.,- только они не измеряют время, а вырабатывают. И каждый большой город производит свое особое время, которое знают лишь те, кто в нем живет.
33. Маркетологи сказали, что любая попытка ввести читателя в ткань повествования будет неинтересна широкой массе и неудачна в коммерческом плане.
34. Камикадзе... - это японизм, батенька. У него два значения - летчик, погибший при атаке на большой корабль, или министр, укравший миллиард во время реформы.
35. Главное, что женщина в своем ослеплении думает, будто способна подменить это мимолетное цветение природы, намазавшись помадой и белилами, надушившись парижскими духами и украсив себя золотом... Смешно.
36. Ведь именно в этом и состоит смысл чтения - забыть себя на время.
37. Мы не отбрасываем мыслящий ум, просто мышление, без конца пробегающее по одному и тому же маршруту, становится, так сказать, незаметным само для себя. Человек ведь вообще не способен воспринимать того, чего он не знает. Он может только узнавать известные ему шаблоны - или, что то же самое, проецировать их вовне.
38. Он предсказал тибетскому буддизму самое широкое распространение, потому что эта система взглядов уже через два сеанса дает возможность любому конторскому служащему называть всех остальных людей клоунами.
39. Учение Будды заключается не в наборе прописей, которые две тысячи лет редактирует жирная монастырская бюрократия, а в том, чтобы переправиться на Другой Берег на любом доступном плавсредстве. Дальше сами разберетесь.
40. Когда мы говорим «я», «эго», «душа», «ум», «дао», «бог», «пустота», «абсолют» - все это слова‑призраки. У них нет никаких конкретных соответствий в реальности, это просто способ организовать нашу умственную энергию в вихрь определенной формы. Затем мы начинаем видеть отражение этого вихря в зеркале собственного сознания. И отражение становится так же реально, как материальные объекты, а иногда еще реальней. И дальше наша жизнь протекает в этом саду приблудных смыслов, под сенью развесистых умопостроений, которые мы окучиваем с утра до ночи, даже когда перестаем их замечать. Но если реальность физического мира не зависит от нас - во всяком случае, от большинства из нас,- то ментальные образы целиком созданы нами. Они возникают из усилия ума, поднимающего гири слов. А наша сокровенная природа не может быть выражена в словах по той самой причине, по которой тишину нельзя сыграть на балалайке.
41. Слова, предназначенные для одного человека, ничего не дадут другому. Слова живут только секунду, это такая же одноразовая вещь, как, э‑э‑э... condom, только наоборот - condom, так сказать, на миг разъединяет, а слова на миг объединяют. Но хранить слова после того, как они услышаны, так же глупо, как сберегать использованный... Вы поняли, господа.
42. Любая неординарная личность, видящая свою цель в чем‑то кроме воровства, традиционно воспринимается нашей властью как источник опасности. И чем неординарней такая личность, тем сильнее власть ее боится.
43. Он [Соловьев] ухитрился каждому сказать что‑то очень простое, но полностью перевернувшее мир. Каждому. Потом было непонятно - как мы сами не догадались?
44. Люди, и в особенности полиция, во все времена больше всего боятся непонятного. Поэтому лучшая маскировка - притвориться тем, что хорошо им известно.
45. В крестьянской телеге каждый элемент осмыслен и полезен, у всякой деревяшки есть простое и понятное назначение. Это как бы кратчайшая линия между двумя точками - необходимостью и возможностью. И проведена эта линия хоть коряво, но зато уверенно. А что такое город?... Какие‑нибудь гипсовые атланты, втроем держащие декоративный балкон - куда, что символично, даже нет выхода. Все в городе имеет такую природу. Финтифлюшки, завитушки, грим и пудра на разлагающейся личине греха. Ужас, конечно, не в самой этой вавилонской косметике, а в том, что рядом с ней все простое и настоящее начинает казаться убожеством и нищетой. А не было бы излишеств, так не было бы и нищеты...
46. Истина всегда зависит от смотрящего.
47. Он, скорее, нечто вроде надсмотрщика над гребцами на галере. Раб обстоятельств, поставленный над другими рабами обстоятельств в качестве дополнительного порабощающего фактора...
48. Вопрос для большинства не в том, как жить, чему служить, что проповедовать, а в том, как выиграть приз, обогатиться...
Будущее всегда видится через призму ума, который в него смотрит. Поэтому увиденное будет неизбежно засорено - или, вернее, обусловлено - личным опытом смотрящего. Если, допустим, вы кавалерист, то и увидите вы скорей всего будущее кавалерии.
49. Истина и чудо - две вещи несовместные.
50. Лев Николаевич замечательно, по‑моему, сформулировал ответ. Он выразился так: человек считает себя Богом, и он прав, потому что Бог в нем есть. Считает себя свиньей - и опять прав, потому что свинья в нем тоже есть. Но человек очень ошибается, когда принимает свою внутреннюю свинью за Бога.
51. Любое заклинание или ритуал есть просто попытка обратить на себя внимание какой‑то невидимой инстанции - но если твердо знаешь, что эта инстанция в тебе самом, можно не переживать по поводу мелких несоответствий...
52. Слово «Оптина» происходит от латинского глагола «optare» - «выбирать, желать». Здесь важны коннотации, указывающие на бесконечный ряд возможностей. Ну а «Пустынь» - это пустота, куда же без нее. Сколько здесь открывается смыслов...
53. Но спето уже достаточно, и то, что за этим ждет, Не влазит в стих и рифмуется только с самим собой