Шелепин_ЖЗЛ_Л_Млечин

Млечин, из книги о Шелепине (ЖЗЛ):

Старые заслуги ничего не значат, когда речь идет о власти. Борьба за власть не заканчивается даже в тот момент, когда политик становится полновластным хозяином в стране. И уже рядом нет ни врагов, ни соперников, ни тайных недоброжелателей. Только соратники и единомышленники. Тогда начинается борьба за удержание власти. Власть приходится оберегать от тех, кто вместе с тобой. Логика борьбы такова, что и соратники тоже не нужны. Нужны только подчиненные. Да и не хочется держать рядом с собой тех, кому обязан своим креслом.
Буржуазные конституции, - произнес Хрущев крамольную мысль, - пожалуй, более демократично построены, чем наша: больше двух созывов президент не может быть. Если буржуа и капиталисты не боятся, что эти их устои будут подорваны, когда после двух сроков выбранный президент меняется, так почему мы должны бояться? Что же, мы не уверены в своей системе или меньше уверены, чем эти буржуа и капиталисты, помещики? Нас выбрали, и мы самые гениальные? А за нами люди совершенно незаслуженные? Поэтому я считаю, что нужно так сделать, чтобы таким образом все время было обновление.
Это были времена, когда славу, успех, благоволение начальства приносили не столько реальные дела, сколько громкие почины и инициативы, стахановское движение, маяки пятилетки.
Конечно, беда, если система власти устроена так, что выгоднее врать и придумывать. Но выбор все‑таки есть всегда. Все сидели в этом классе. Почему же он захотел стать первым учеником?..
При Сталине всему высшему чиновничеству тайно выдавали вторую зарплату (иногда большую, чем официальная) - в конвертах, с которой не платились не только налоги, но и партийные взносы. Хрущев покончил с этой практикой.
Хрущев: картошка, она же решения ЦК не понимает, ей надо условия создать, тогда она будет расти... Социализм есть, а укропа нет, картошки нет и прочего нет...
Побывав за границей, Хрущев всякий раз возвращался пораженный увиденным. На сей раз он заговорил о том, что югославские животноводы экономнее советских, у них на откорм свиней уходит втрое меньше кормов.
Хрущев: Порядок остался тот же. Как были убыточные хозяйства, как были идиоты директора совхозов, так они и остались на месте. Следовательно, мы только подняли честь его. Тогда убытки его били, поэтому был виден дурак и умный. А теперь мы дали дураку государственную дотацию в виде поднятия цен, поэтому он вышел в умные. Но он прибавки не дал.
Никита Сергеевич был человеком фантастической энергии, огромных и нереализованных возможностей. Но отсутствие образования часто толкало его к неразумным и бессмысленным новациям, над которыми потешалась вся страна.
Лебедев говорил и об изумительной памяти Хрущева: «Он помнит почти дословно все документы, которые когда‑либо читал, хотя бы десятилетней давности».
Однажды министр иностранных дел Громыко пришел к Никите Сергеевичу - докладывать свои соображения. Надел очки и стал читать подготовленную лучшими аналитиками министерства записку. Хрущев нетерпеливо прервал министра: - Погоди, ты вот послушай, что я сейчас скажу. Если совпадет с тем, что у тебя написано, хорошо. Не совпадет - выбрось свою записку в корзину. И выбросил Громыко в корзину все, что долго готовил со своим аппаратом, и покорно слушал первого секретаря, который своего министра иностранных дел ни в грош не ставил. В отставку Громыко не подал, даже не обиделся, принял как должное, потому что понимал: если хочешь сделать карьеру, на начальство не обижайся.
Брежнев - работник максимум областного масштаба, а не руководитель огромного государства, - говорил Леонид Замятин. - Примитивный, две‑три мысли связать не в состоянии, теоретических знаний никаких. Ему все речи писали...
Сам Шелепин (уже на пенсии) рассказывал помощнику Горбачева Валерию Болдину: - Теоретически Брежнев был малограмотным. Ленина, видимо, не читал. В этом я убедился, например, когда работал в Завидове. Он меня пригласил, готовили доклад на ХХ1У съезде партии. Я был поражен: самых основных произведений Ленина он не знал. И литературные произведения не читал. Он, кроме «Крокодила», ничего не читал.
В центральных органах власти, в правительстве и в аппарате ЦК поразительно мало москвичей. Тон задавали напористые провинциалы из разных кланов. Это было не случайностью, а результатом продуманной кадровой политики.
Николай Месяцев рассказывал: - Молодой Брежнев - уважительно относящийся к людям, добрый, умный, красивый парень. Женщины от любви к нему теряли головы, на мужчин он тоже производил приятное впечатление. Но когда он почувствовал, что такое власть, он стал другим человеком. Слаще власти ничего нет и быть не может.
генеральным директором ТАСС стал Сергей Георгиевич Лапин, человек с богатой биографией, очень консервативными убеждениями и едким юмором. Он окончил два курса Ленинградского историко‑лингвистического института и пошел работать в «Винницкую правду»... Брежнев Лапину безгранично доверял. Сергей Георгиевич этим пользовался и наиболее важные разговоры начинал такой фразой: - Я вчера обедал с Леонидом Ильичом... После этого возражать Лапину решался только тот, кто завтракал или ужинал с генеральным секретарем.
Известный философ Мераб Мамардашвили сформулировал так: - Советская власть, которая придерживается всего среднего (это доказал Брежнев), ничего слишком активного или революционного, даже в свою пользу, не терпит. Почему не удалась карьера Шелепина? Потому, что он слишком определенный. Они даже этого не любили.
При всей кристальной честности, энтузиазме и деловитости, готовности все взвалить на себя, Петр Миронович имел одну слабость: он, как соловей, любил слушать свой голос... я едва успевал открыть рот, как Машеров начинал просвещать меня то по литературной части, то поучать, как вести мелиорацию, сеять картошку, организовать уборку.